И шептали, что Ермак — сам татарин, а Строгановы глупы, как все русские схизматы, не видят, кого призвали на службу. И посмеивались втихомолку, все более уверяясь, что Ермак казаков к татарам уведет.

Ермак же никого не разубеждал. И что в душе таил и вынашивал, никому не открывал до атаманского совета.

Каждый день начинал он с поиска известий от людей, приезжавших со всех концов Пермского края. Были тут вестники разные — пришло несколько коренных казаков — поближе к своим. Эти пытались рассказать все, что видели; были здесь и люди торговые — те рассказывали не столько, что видели, а более — что слышали.

И, наконец, пришел Старец! Явился он диковинно. Ермак сидел, как всегда по вечерам, на скамеечке на пригорке, рядом с рыжим литейщиком-немцем да вместе с Черкасом. Откуда возник Старец, они не приметили, увидали уже на тропе, что вела от реки, странную фигуру человека, увешанного ветками.

Батюшки! — ахнул Ермак. — Как есть — древний человек Адам! Не иначе как наши казачки какую шкоду учинили! — Ермак не ошибся.

Старец, которого со всем почтением пригласили на скамеечку, рассказывал, что недалеко от городка решил постирать завшивевшую одежонку, а постиравши, разложил ее на камнях посушиться, а сам по привычке стал на молитву.

«Уснул, небось», — подумал Ермак.

Так или иначе, а Старец одежки своей не нашел.

— Казаки сперли! — убежденно сказал Черкас. — Они тамо рыбу удили и сперли!

— Да на что им моя одежонка истлевшая? — возопил Старец.

— А для смеху! — сказал Ермак.

— Для смеху. Вот я им ужо!

К удивлению атаманов и немца, Старец не стал ругаться, а вдруг захохотал.

Он смеялся долго, а потом долго отмаливал свой невольный грех. Атаманы ему не мешали. Ермак понял, что этот человек явился недаром, что, может быть, его появление есть знак казакам!

Одежонка нашлась. Как и предполагали атаманы, ее стащили два молодых казака, озорства ради! Смущенно они топтались перед Старцем, когда он пенял им, что, мол, негоже над наготою старого человека ругательство чинить, что сие есть грех Хама, который смеялся наготе отца своего.

— Прости, отче, — гудели они.

А собравшиеся казаки и работные люди не могли спрятать веселых улыбок.

— Ну что с вами делать? — спросил виновато Ермак.

— Накажи, батько! — прогудели виновные.

— Вот охальники. Ну, скидавайте шаровары!

Казаки покорно развязали гашники и спустили

штаны.

— Ложитесь, что ли, собачьи дети! — сказал атаман.

Под гогот казаков виноватые легли, выставив тощие зады.

— Эх! — Ермак хлестнул ремнем.

— Еще! — советовали казаки. — Еще, на память!

Ермак махнул еще два раза. После каждого удара

казаки вставали и кланялись атаману в пояс, говоря:

— Прости, батька! Спасибо за науку! — и опять ложились.

— Будет с вас! — сказал атаман. И, повернувшись к Старцу, сказал: — Им по этому месту нужно каленым железом жечь — тамо кость от лавки да от седла! Не проймешь!

— Да пронял уже! — смеясь, возразил Старец. — Вона оне устыдились!

Шутники, почесываясь, смешались с толпой. А Старца Ермак зазвал к себе.

Старик почти ничего не поел, а сразу приступил к делу. Он шел из-за Камня, где жил в срубленной им самим келье.

— Хотел в покое пожить! Грехи замолить. Да вот татары не дали!

Он рассказал, что все русское население, что селилось в землях, пожалованных Царем Строгановым, либо погибло, либо ушло. Кучум приказал всех обращать в ислам. Старца, который лечил местных людей лесных, прятали в чумах и зимовьях. Но по тому, как скакали по стойбищам Кучумовы баскаки, как забирали всех здоровых мужчин в ханское войско, Старец понял, что готовится поход на Русь. И решил предупредить. Его переводили через Камень вогуличи. А дальше он шел-бежал днем и ночью, пока не вышел на русские поселения…

Старец долго молчал, что-то высчитывая про себя, и наконец убежденно сказал:

— Это не то войско, кое Кучум окаянный собирает. Эти раньше ушли…

— Стало быть, там еще войска готовятся? — спросил Ермак.

— Выходит, что так, — подтвердил Старец.

— Назад за Камень дорогу сыщешь? — спросил атаман.

— Я — человек Божий! — ответил Старец. — Мне везде дорога, а вот как ты со стругами пойдешь, не могу сказать! Для этого другой волок нужен, я его не знаю!

— А через чего ж ты решил, что мы через Камень струги потащим? — спросил Ермак.