Шрифт:
Слово Святогорову:
«Порой казалось, что все эти знания тяжелым и мертвым грузом давят на мозги и выудить их в нужный момент для дела практически будет невозможно. Но когда в конце сентября я доложил полковнику Сидорову, что подготовка закончена, и он устроил нам строжайший экзамен, выяснилось, что весь материал усвоен, будущие десантники всё запомнили и к заданию готовы, хотя путешествие предстояло в незнаемое, в неизведанное.
Людей я подбирал сам, за прошедшие два месяца сошелся с ними поближе, познакомился, а вот будущую местность, наречие и быт местного населения – всё это лишь предстояло узнать. Форма у меня была совсем новенькая. Если в Польше я часто выступал в роли офицера из дивизии СС «Галичина», то теперь должен был представлять армию словацких гардистов. И снаряжение было теперь намного солиднее. От польской эпопеи только и остался в качестве счастливого талисмана мой псевдоним.
В один из поздних вечеров начала октября мы заняли места в довольно неудобном «салоне» бомбардировщика. Я стоял у открытых дверей и наблюдал за тем, как скрываются в самолетном «брюхе» мои спутники. Отныне они все, как один, стали «словаками».
«Словаком» становился и я, командир группы, украинец с Харьковщины, и мой заместитель, грузин по национальности, Фома Агладзе, и начальник штаба, типичный русич из Москвы Владимир Волостнов. И ещё один Владимир по фамилии Степанов, недавний студент из Донбасса, а теперь вот главный «повар» на «кухне» по изготовлению разных фальшивых бумаг и документов.
«Словаками» суждено было стать армянину Ванушу Сукасьяну и моим землякам, минерам-подрывникам Евгению Сирко и Степану Черначуку, будущим «взводным» Якову Баштовому и Даниле Грунтовому. Последними поднялись на борт радисты Нина Чопорова и Вячеслав Бондарь.
Машина вздрогнула и, подпрыгивая, будто от нетерпения, покатила по взлетной полосе. Под нарастающий гул моторов мягко оторвалась от земли и понесла нас в неизведанное.
Всё, как в традиционных фильмах о разведчиках».
Зорич внимательно всматривался в иллюминатор, – за холодным плексигласом самолетного окошечка стояла густая, чернильная мгла. Ни огонька!
В голове майора роились мысли о предстоящем десантировании, но не на парашютах, а путем приземления самолета на земле, окруженной раненым свирепым зверьем – фашистами, которые сражались ещё отчаянно, чувствуя своё приближающееся неминуемое поражение.
Поэтому он думал об ответственности за судьбу своих товарищей по оружию, о предстоящих стычках с противником, о качественном выполнении задания. Переживания роились в голове, то наплывая холодной льдиной волнения, то обжигали сердце огненными языками беспокойства. Не покидала мысль и об ответственной встрече с руководством словацкого восстания. Ещё перед полетом разведгруппы, когда самолет, подпрыгивая, катился по неровному полевому аэродрому, Александра Святогорова охватило какое-то смутное ощущение тревоги за свою группу из двенадцати человек – храбрых ребят-десантников. Но понимание того, что они птенцы судоплатовского гнезда, бойцы проверенные, многие знающие немецкий и словацкий языки и имеющие широкую оперативную подготовку, придавало сил и уверенности.
Потом, когда самолет лег на курс, тревожные мысли затихли, запрятались куда-то глубоко-глубоко. И вот теперь снова выползли наружу и стали беспокоить душу.
«Скоро линия фронта, – подумал он, – наверное, начнется зенитно-прожекторный фейерверк, как при недавнем полете в Польшу».
Вскоре она – эта злодейка войны – линия фронта заявила о себе заревом огней и светлячками разноцветных трассирующих пуль, которые буквально роились над черною землей. Пронизывая светлыми пунктирными линиями мрачное пространство, с высоты они казались золотистыми муравьями, быстро убегающими в даль. В стороне были видны яркие вспышки разрывов снарядов и бомб и море огня – пожары, пожары, пожары…
Горели, очевидно, дома и дворовые постройки. Белых столбов от прожекторов, шарящих по небу, и зенитных разрывов, к счастью, в этот раз не было, поэтому самолет шел ровным курсом без виражей в направлении заданного квадрата для десантирования группы разведчиков.
«Немец уже не тот – выдохся, а поэтому бережет боеприпасы, – размышлял Зорич. Он ещё не знал о ждущих превратностях судьбы и боевых столкновениях с ещё хорошо вооруженным и злобным из-за понимания им скорого фиаско противником. – Нацистов подогревает фюрер сказками о новом вооружении, во что, к сожалению, верят обреченные и обманутые солдаты и офицеры вермахта».
Через полчаса линия бушующего темно-багрового огня на земле скрылась из виду, уплыв куда-то в сторону стабилизатора. Самолет стал медленно снижаться и вскоре приземлился на партизанском аэродроме «Три дуба», расположенном недалеко от словацкого города Банска-Быстрица.
Дата приземления группы «Зарубежные» 16 октября 1944 года осталась в памяти Александра Пантелеймоновича навсегда. Это был новый рубеж борьбы на незримом фронте против ещё сильного противника.
Зорич приказал разведчикам разгружаться, а радистам передать сообщение в Центр о благополучном прибытии в первую точку словацкой командировки, после чего поспешил в штаб восстания в Банска-Быстрицу для знакомства и встречи с его руководителями…
В ответной радиограмме Центр лишний раз напоминал:
«Поздравляем с благополучным прибытием к месту работы. Желаем успехов в выполнении поставленных задач. Постоянно проявляйте бдительность при передвижении, а также максимальную осторожность при выборе места базирования. Не дайте себя обнаружить противнику».
Зорич прочитал текст радиограммы и довел его до всего личного состава группы. Спокойно встретили разведчики напутствия Центра, только энергичный Фома Агладзе поворчал:
– Заинструктировали командиры, во-о-о, – указательным пальцем он провел по горлу, – что они там, считают нас за глупцов? Не дураки же мы, чтобы головы подставлять…
– Не горячись, горец, – одернул его Владимир Волостнов.
Зорич бросил строгий взгляд в сторону ворчливого говоруна, словно подчеркивая, – мы военные, приказы не обсуждают!
В архиве МО СССР находились интересные материалы, касающиеся интенсивности работы этого аэродрома в период прилета туда разведывательно-диверсионной группы майора Зорича.
Речь идет о боевых распоряжениях и донесениях авиации дальнего действия и командования 4-го гвардейского авиакорпуса. Так, например, в донесениях № 137–142 писалось:
«В ночи на 13,14,15,16,17 и 24.10.44 г. вылетело в Словакию 417 самолетов, из них 259 достигли назначенных для них районов высадки и выброски людей, снаряжения и боеприпасов. Они доставили 789 человек и 246 тонн груза, вывезли 319 человек и 6,4 тонны груза.
В ночь на 16.10.44 г. только 26 самолетов успели произвести посадку на аэродром «Три дуба», после чего аэродром закрыло туманом и 55 самолетов были вынуждены возвращаться обратно, хотя на такие задания ходили экипажи, обладающие безупречной техникой пилотирования…
Для того чтобы обеспечить прием, разгрузку и отправку большого количества самолетов, на аэродром «Три дуба» был направлен заместитель командира 53-й авиационной дивизии полковник Б. Ф. Чирсков с оперативной группой…
Наши корабли приходили на аэродром волнами по 15–20 самолетов. Как правило, они разгружались, не выключая моторов. С помощью словацких товарищей были созданы группы по разгрузке прибывающих самолетов. Вместе с экипажем корабля они быстро разгружали самолет, который сейчас же улетал, а на его месте появлялся другой самолет. Так конвейером, организованно шла интенсивная работа.
Самолеты противника не один раз бомбили этот аэродром, наша группа потеряла в связи с этими налетами двух человек…»