провести психическую атаку (ведь мы играли на стаканчик содовой). И я шагнул к мячу

и размахнулся. То, что случилось потом, было неописуемо — какой удар! Мяч пролетел

высоко над кронами деревьев слева. Я услышал, как застонали мои противники. Я

подумал, что они мне позавидовали. Я видел их удары и знал, что это так. Никто из них

даже близко не доводил мяч до деревьев. Вместо того чтобы бить влево, они все били

вправо, и их мяч падал вдалеке от зелени. Именно тогда я должен был что-то

заподозрить, но я и не подумал.

41

Они пошли по своей стороне площадки, а я — по своей. Но вместо того чтобы найти

мяч на густой траве газона, я обнаружил его в зарослях, камнях и среди деревьев. «Это

точно сложная лунка», — бормотал я себе под нос. Но, несмотря ни на что, я был готов

к испытаниям. Я осмотрел место, выработал стратегию, взял клюшку и — простите, но я

должен снова это сказать — вновь прекрасный удар! Можно подумать, что мой мяч

управлялся пультом: едва не задев одну ветку, просвистев мимо другой, он мчался к

площадке, как кролик, рвущийся к ужину. Только небольшой холм задержал его, и он

не скатился прямо на место у лунки.

Из чемпионатов, транслируемых по телевизору, я знал, что нужно делать в таких

случаях. Я замер достаточно надолго для того, чтобы фотографы могли сделать снимки, а потом крутанул клюшку. Одной рукой помахав толпе, другой я передал клюшку

помощнику. Конечно, в моем случае не было никаких фотографов или помощников, да

и толпы тоже не было. Даже мои приятели не следили за моей игрой. Они все были на

другой части поля и смотрели совсем в другую сторону. Меня немного задело, что мои

способности никто не оценил, но я закинул на плечо клюшки и пошел по полю к лунке.

Опять мне должно было показаться, что что-то не так. Череда любопытных событий

должна была в конце концов привлечь мое внимание. Никто не высказался о трудности

лунки. Никто не похвалил мой удар. Все били вправо, и лишь один я бил влево.

Идеальный удар отправил мяч в дикую местность. Мой блестящий предварительный

удар, оставшийся незамеченным. До меня должно было дойти. Но этого не случилось.

Только приблизившись к лужайке, я понял: произошло что-то необычное. Некоторые

игроки уже начинали бить от первой лунки. Игроки, которых я не знал. Игроки, которых

я никогда не видел. Игроки, которые, как я предположил, или ужасно медленно играли, или проиграли. Я огляделся вокруг в поисках своей группы и увидел их на лужайке — на

другой лужайке!

Тогда я понял! Я бил в чужую лунку. Я выбрал неверную цель. Я подумал, что мы

играем на лужайке слева, в то время как мы должны были играть на лужайке справа.

Внезапно все предстало предо мной в истинном свете. Мои приятели били вправо, потому что так и полагалось. Стон, услышанный мной после удара, был полон жалости, а

не восхищения. Неудивительно, что лунка показалась мне труднодоступной, — я играл, двигаясь не в том направлении. Гольф и так труден. Но он еще труднее, когда вы идете

не в том направлении.

Целеустремленное сердце

То же самое можно сказать о самой жизни. Жизнь сама по себе и так трудна. Она

еще труднее, когда мы движемся не в том направлении.

Одной из необыкновенных способностей Иисуса было то, что Он оставался верным

Своей цели. Он никогда не сбивался со Своего жизненного пути. Вы не увидите Его

шагающим не по той стороне лужайки. У Него не было денег, компьютеров, реактивных

самолетов, секретарей или офисных работников, однако Иисус делал то, что многим из

нас не удается. Он держался Своего курса.

На горизонте для Иисуса открывался вид на всевозможные цели. Многие флаги

бились на ветру, и Он мог достигнуть любой вершины. Он мог стать политическим

революционным деятелем. Он мог стать национальным лидером. Он мог

42

довольствоваться тем, что стал бы учителем и просвещал бы умы или врачом и лечил

бы тела. Но в конце концов Он выбрал путь Спасителя и решил спасать души.

Любой, кто был рядом со Христом хотя бы какое-то время, слышал от Него Самого: