душу очень хочет изменить ваше сердце. Его план — не что иное, как полное

преображение: «Ибо кого Он предузнал, тем и предопределил быть подобными образу

Сына Своего» (Рим. 8:29).

«Вы начали жить новой жизнью, в которой вы изменяетесь в нового человека и

становитесь подобны Создавшему вас. Эта новая жизнь приносит вам истинное

познание Бога» (Кол. 3:10, совр. перев.).

Бог желает изменить нас в подобие Спасителя. Примем ли мы Его предложение? Вот

мой вам совет: давайте представим, что значит быть Иисусом. Давайте вглядимся в

сердце Христово. Давайте отведем несколько глав на то, чтобы рассмотреть Его

сострадание,

поразмышлять

о

Его

близости

с

Отцом,

восхититься

Его

целеустремленностью, подумать о Его выносливости. Как Он прощал? Когда Он

молился? Что делало Его таким приятным? Почему Он не сдался? Давайте «взирать на

Иисуса» (Евр. 12:2). Возможно, глядя на Него, мы увидим, кем можем стать мы.

СНИСХОДЯ ДРУГ ДРУГУ И ПРОЩАЯ ВЗАИМНО,

ЕСЛИ КТО НА КОГО ИМЕЕТ ЖАЛОБУ:

КАК ХРИСТОС ПРОСТИЛ ВАС, ТАК И ВЫ.

КОЛОССЯНАМ 3:13

2 Аудиокассета David Jeremiah “The God of the Impossible”, TPR02

7

ГЛАВА 2

Любить людей, с которыми вы связаны

Прощающее сердце

Моего первого домашнего питомца подарили мне в канун Рождества. У меня где-то

хранится снимок китайского мопса, коричневого с белыми пятнами, настолько

маленького, что он весь умещался в ладони моего отца, и настолько милого, что легко

завоевал сердце восьмилетнего ребенка. Мы назвали ее Лиз.

Я носил ее на руках весь день. Меня завораживали ее болтающиеся уши, Мне

интересно было смотреть на ее плоский нос. Я даже взял ее с собой в кровать. Ну и что, если от нее пахло псиной? Я думал, что этот аромат был очень приятным. Ну и что, если

она скулила и подвывала? Мне казалось, что этот шум был очень приятным. Ну и что, если она делала свои дела на мою подушку? Не могу сказать, что и это было очень

приятно, но мне тогда было все равно.

Мама и папа ясно дали мне понять, что я обязан заботиться о Лиз, и я был рад

выполнять это поручение. Я чистил ее маленькую тарелочку, открывал банку с едой.

Стоило ей только немного попить, я тут же вновь доливал в ее чашку воды.

Я все время следил за тем, чтобы ее шерсть была расчесана, а хвост весело вилял.

Однако прошло несколько дней, и мои чувства несколько изменились. Лиз

по-прежнему была моей собакой, и я по-прежнему был ее другом, но меня начал

утомлять ее лай, и она, казалось, постоянно была голодна. Несколько раз моим

родителям приходилось напоминать мне: «Заботься о ней. Это твоя собака».

Мне не нравились эти слова — твоя собака. Я был бы не прочь слышать «твоя собака

для игр», или «твоя собака, когда тебе хочется», или даже «твоя собака, когда она себя

хорошо ведет». Но родители говорили по-другому. Они утверждали: «Лиз — твоя

собака». Точка. В болезни и здравии. В богатстве и бедности. В сухом и мокром виде.

Вот тогда до меня дошло. Я был связан с Лиз. Прошел период ухаживания, и

медовый месяц завершился. Мы были привязаны друг к другу. Лиз превратилась из

выбора в обязательство, из домашнего любимца — в домашнюю обязанность, из

игрушки — в того, о ком нужно заботиться.

Возможно, это вам знакомо. Велика вероятность того, что вы знаете, какой приступ

клаустрофобии может с вами приключиться, если вы принимаете на себя

обязательство. Только вместо напоминания о том, что это ваша собака, вам говорят:

«Это твой муж», «Это твоя жена». Или «Это твой ребенок, папа, мама, работник, начальник или сосед по комнате» — любой человек, кому жизненно необходима ваша

преданность.

Это постоянство может привести к паническому страху — по крайней мере это

случается со мной. Мне необходимо ответить на очень тяжелые вопросы. Смогу ли я

терпеть ту же плосконосую, волосатую, голодную морду каждый день? (Знакомо ли это

чувство вашей жене?) Неужели до самой смерти на меня будут вот так лаять?