— Пойду в трейлер приготовлю для узников подземелья еду и кофе, — сказала Филиппа, заставив себя тронуться с места. От груди Гленна, почти касавшейся ее плеча, шло расслабляющее тепло. Оно обволакивало ее и возбуждало, вызывая приятное головокружение.

— Пойдем вместе, я захвачу для них одеяла. Следующая ночь тоже будет бессонной, надо им днем отоспаться, — сказал Гленн и почувствовал, что Филиппы уже нет рядом. Она словно растворилась в темноте. Гленн пошел за ней, сразу споткнулся и включил фонарик.

— Подожди! Экономь фонарь, он нам еще пригодится, — послышался голос Филиппы. Она снова оказалась рядом и взяла его за руку. — Придется мне стать твоим проводником, я хорошо вижу и без света.

В трейлере, в котором свободно помещались четыре человека, им вдруг стало тесно. Они то и дело сталкивались, получая от этого огромное удовольствие, мешали друг другу, берясь руками за одно и то же, что вызывало у них веселый смех. Несмотря на сложности, которые они создавали себе сами, Филиппе удалось разогреть на спиртовке консервы, нарезать хлеб и приготовить бутерброды. Гленн вызвался сварить кофе, но, заглядевшись на девушку, чуть весь запас кофе не ухнул в кофейник.

— После такого кофе им вряд ли захочется спать, — сказала Филиппа, глотнув напитка, приготовленного Гленном. — Хочешь попробовать? — Она протянула ему свою кружку.

Гленн двумя ладонями обнял кружку вместе с ее рукой, притянул к себе и вдохнул аромат кофе.

— А как пахнет! — Он смотрел ей в глаза и не мог наглядеться. На испачканном лице они казались двумя озерками чистой воды.

— А солнце еще не всходит? — напомнила ему Филиппа, в голосе ее звучала нежная насмешка.

— Пошли. — Вздохнул Гленн и выпустил из ладоней ее маленькую руку с кружкой. — А то они решат, что мы их бросили на произвол судьбы вместе с сокровищами. Нам еще надо успеть их замуровать.

«Замуровать» лаз оказалось несложно, вдвоем они управились с этим делом за полчаса. Разгоряченные работой, они стояли рядом и молчали, постепенно осознавая, что впервые за все время их знакомства остались наедине. Филиппа думала о том, как мало отпущено ей времени на общение с Гленном. За эти несколько дней, проведенных рядом, она успела настолько привязаться к нему, что мысль о скорой разлуке вызывала в ней чувство, похожее на панику.

— Подожди меня здесь, — почему-то шепотом сказала она и пошла в сторону трейлера.

Непроглядная темнота ночи успела смениться синими предрассветными сумерками. Гленн с тоскою смотрел ей вслед, словно боялся, что она не вернется. За время общения с Филиппой он открывал в ней все новые совершенства, и чувство, которое он еще не осмеливался назвать любовью, разгоралось в нем все жарче и уже помимо его воли прорывалось в ласковом звуке голоса, вспыхивало в устремленных на нее глазах.

Грузовик и трейлер стояли недалеко от заброшенной, поросшей травой дороги, по которой они приехали сюда. Гленну припомнился рассказ Кейджа, который он выслушал около полугода назад в баре спортивного клуба Кейптауна. Значит, по этой самой дороге и двигался тогда, в сорок третьем, немецкий конвой с драгоценным грузом? Оглядывая заросшие склоны гор, Гленн попытался восстановить картину происходящих здесь в тот день событий. Он не услышал, когда подошла Филиппа, и вздрогнул от ее прикосновения.

— О чем задумался? — спросила она.

— Пытался определить, где прятались партизаны, когда следили за немцами.

— Я этим вчера занималась, — призналась Филиппа. — Среди них был мой отец, — добавила она.

Голос ее звучал грустно, и Гленн пожалел, что завел этот разговор, который мог причинить рано осиротевшей девушке только боль.

— Война омерзительная штука. — Он думал обо всех погибших в тот день. — Жестокость порождает жестокость. Лучше всего, если о ней забудут навсегда. — Он перевел взгляд на тоненькую фигурку Филиппы, заметил в ее руках белый сверток и, резко сменив тон, весело спросил: — Что ты принесла?

— Два полотенца и мыло.

— Ты умница! — Гленн наклонился и неловко поцеловал ее в щеку. — Кроме тебя никто и не подумал, что после тоннеля мы будем похожи на чертей, выскочивших из преисподней.

Они направились в сторону ручья, где накануне брали воду. По дороге Филиппа незаметно дотронулась ладонью до горевшей щеки, в которую поцеловал ее Гленн. Под ногами зашуршала трава, и вскоре послышался шум водного потока, родившегося где-то в глубине горы и падавшего вниз по усыпанному камнями песчаному ложу.