— Слава богам, что ты на моей стороне!

Хэпри медленно перебирала вещи для поездки в школу Осириса. Перекладывая их с места на место, она вдруг поймала себя на удивительном спокойствии. Не было ни боли, ни страданий. Пришлось довериться судьбе и ему. Молодому, наивному, любимому мужчине. Именно мужчине. Только сейчас со всей отчетливостью Хэпри поняла, как она его любит и какая внутренняя сила заключена в этом мальчике. Вот он сейчас там один в этой школе смерти, и каждую минуту кто-то может увидеть его энергии любви к ней. И тогда… Страшно даже представить, что будет тогда. «Стоп! Отпусти мысли о том, чего не хочешь притянуть в жизни!» Ну да, конечно, легко говорить, лежа замурованной в саркофаге во время посвящения. Никто не знает, когда тебя из него извлекут. Останешься ли в живых. Но в этот момент ты точно знаешь, что у тебя есть цель — стать Жрицей и ты одна со своей судьбой. А сейчас есть он. Любимый! За него страшно. «И, главное, не знаю, как ему помочь». Жрица подошла к окну и попыталась глубоко вдохнуть. Вдох вышел неглубоким и слегка болезненным:

— Аооом…

Хэпри вдохнула еще раз. Со второй попытки немного полегчало. Скинув накидку жрицы, она посмотрела на улицу. Ее внимание привлек молодой человек с котомкой, одетый в схенти и накидку послушников Осириса. Он будто что-то разглядывал у уличного торговца, при этом постоянно кидая взгляды на окна и двери храма и, казалось, размышляя, как туда незаметно попасть. Хэпри помахала ему рукой и кивком показала, чтобы он шел к правому углу здания. Быстро накинув платок на голову, она выпорхнула из комнаты. Проскочив по галерее, слегка сбавила темп и подхватила лежавший у входа пояс от мантии. И уже спокойным шагом, незаметно отрывая от пояса камни и блестки, подошла к воротам. Привратник поклонился и открыл перед ней дверь. Хэпри строго на него взглянула и тихо спросила:

— Кто нам шил эти пояса?

— Я не знаю…

— Бездельники криворукие! Все самой нужно проверять!

Жрица толкнула дверь и вышла на улицу. Пройдя вдоль стены, она оглянулась и, повернув за угол, буквально налетела на послушника.

— Ой! Ты напугал меня.

— Нечего так летать.

— Ты как разговариваешь, послушник?! Ты вообще знаешь, кто я?

— Да, та дура, из-за которой может погибнуть мой друг!

— Что? Да как ты смеешь?! Ты знаешь, что я могу.

В следующее мгновение Барака взял жрицу за плечи и как куклу переставил к стене.

— Если ты думаешь, что меня волнует твой статус или я боюсь тебя, спешу обрадовать: ты ошиблась!

— Пусти!

Хэпри одним движением сбросила руки послушника и поправила платье:

— Идиот!

Подняв глаза на молодого человека, она неожиданно закусила нижнюю губу и расплакалась. Барака смешался и сделал полшага назад. Жрица, закрыв лицо поясом, медленно опустилась на стоявшую рядом скамейку. Послушник развел руками и вздохнул.

— Ну, чего еще?

— Я боюсь. Впервые в жизни, по-настоящему боюсь. За него.

Ошалевший от такого перехода, Барака снова развел руками.

— Не было проблем. Только рыдающих жриц не хватало, — буркнул он.

Порывшись в своей котомке, послушник достал небольшой платок и протянул Хэпри:

— Вот, возьми.

— Спасибо, — всхлипнула она. — Значит, ты все знаешь?

— Не уверен, что все. Но в целом.

— Понятно. Болтуны вы, мужчины. Сплетники хуже женщин!

— Скажи спасибо, что я знаю! Меня Монту послал в школу Анубиса. И я могу передать Озасу что-нибудь. Во всяком случае, попытаюсь.

— Да?!

— Да.

Хэпри радостно подпрыгнула и, схватив молодого человека за руки, притянула к себе на скамейку.

— Ты его увидишь?!

— Да тише ты. Манту просил передать Владыке какое-то письмо.

— Что за письмо? Дай мне его!

— Не могу.

— Я не буду его распечатывать.

Барака протянул Хэпри запечатанный воском папирус. Аккуратно обернув его поясом из храма, жрица взяла сверток и прикрыла глаза.

— Благодарности, пожелание здоровья, рекомендации принесшего письмо. Ерунда всякая.

— Ух ты!

— После посвящения ты тоже так сможешь, — махнула рукой жрица. — А кто, говоришь, тебе сказал отнести письмо в школу Анубиса?

— Монту. Наш хранитель.

— М-м-м. Да. Странный он, ваш хранитель, и, по-моему, очень опасный, однако больше странный.

— Чего в нем странного?

— Его не видно.

— Это как?

— Как будто он никогда не рождался.

— Может быть, он шаман?

— Не говори глупостей, всех шаманов давно перебили. Хотя, если бы они остались, как на континентах Америго, египтяне сейчас не мучились бы с зубами.

— Где остались? — удивился Барака.

— Далеко. Слушай, у тебя есть реальный шанс помочь своему другу. Великие редко замечают тех, кто ниже, чем их самомнение. И в этом их слабость.

— Кого?

— Тех, кто считает себя великим, — улыбнулась Хэпри. — Собственное величие — всегда слепота.

— Спасибо, я запомню.

— На здоровье. Вот что, с другом ты все равно не увидишься.

— Почему?

— Не перебивай! Сейчас подойдешь к северной стене, я спущу тебе еду в дорогу, для него кое-что и еще клетку с птицей. Выпустишь ее только перед тем, как постучать в ворота школы. Ни раньше ни позже! Запомнил? А продукты для него просто прибереги и не показывай никому. Ну, по возможности. Я тебе тоже кое-что положу на дорожку.