Как же мне вырастить моих мальчиков настоящими людьми, настоящими мужчинами, если у одних дома нет никакого примера перед глазами, у других папа курит дома — ему плевать на здоровье жены и детей, а то и выпивает, может ударить, оскорбить? Нормальных семей единицы. Что я могу сделать? Где найти эталон? Нет его в школе, нет дома (раньше, до Указа, «эталоны» под заборами валялись). Телевизионный эталон — это хорошо, но как-то не впечатляет: он там, а мы здесь.

Пока я терзалась, Дима Л. уже нашёл: старшие пацаны так здорово ругаются — заслушаешься! И курят, как взрослые. И ещё много чего знают.

Чувствую себя беспомощной. В тупике. Но выход мы всё же нашли. Уже в III классе.

Обдумываю задание на следующий год.

Выбор. Всю жизнь человеку приходится выбирать. Он выбирает книгу для чтения, выбирает друга, выбирает поступок. А каким он будет, выбор? Этот вопрос в школе тоже никак не решается. Авось и так сойдёт. Не сходит. Надо учить перебирать варианты и останавливаться на оптимальном. Как это сделать?

Зачастую ребенок не обдумывает свой поступок, а делает, как само выйдет. А это «само» обычно путь наименьшего сопротивления: захотел яблоко — схватил. Мы такой вариант поступка отвергаем, запрещаем. И всё. В лучшем случае взамен предлагаем один, свой вариант. А ведь вариантов всегда существует несколько — одни получше, другие похуже — для данной ситуации. В иных условиях они могут поменяться местами, знаками. Вопрос меры.

Это яблоко можно цапнуть на глазах у всех, можно взять тайно, можно выменять на что-то, попросить, потребовать. А можно сдержать себя и не обращать на яблоко внимания.

Так что мы должны не заставить ребенка отказаться от своего варианта, безпрекословно приняв наш, а научить выбирать оптимальный. Помочь в выборе.

Как? Наверное, показать в привлекательном виде один, раскритиковать или высмеять другой. А может, применить доказательство от противного или доведение до абсурда.

Обдумать бы…

Но наша школьная система не позволит! Она не даст возможности учителю задуматься. Он не имеет права во время каникул почитать в библиотеке необходимую литературу, просто поразмышлять. Нет, он обязан вырезать картинки и буквы, прилеплять их на стенды: а как же, придёт комиссия, школу будет принимать, за кабинеты отметки ставить!

— После работы по библиотекам ходите!

Но на работе умело организована такая обстановка, что к концу рабочего дня руки трясутся, мозги высушены и сил нет. Ежедневная мечта — прилечь и забыться.

Но есть и еще одна, хрустальная: сбежать на необитаемый остров. Вместе с детьми.

Иду по коридору. Навстречу директриса. Сейчас обязательно зацепит, так как просто пройти мимо она не способна. Чувствую, как голова втягивается в плечи, спина сутулится. Организм съёживается, стараясь стать маленьким и незаметным. Волевым усилием прекращаю это безобразие: выпрямляю спину, поднимаю голову. И сразу получаю:

— С.Л., а почему это вы тут ходите, а кабинет к сдаче не готовите? Что скажет комиссия? Вам двойку поставят за кабинет! Совсем не думаете о детях!

— Вы ошибаетесь. Для детей у меня все готово. Это я о комиссии не думаю.

— Я вот смотрю, очень много вы о себе думаете! Писать-то вы умеете, а вот работать… Надо вас хорошенько проверить.

Это по поводу моей статьи в газете. Там была критика в адрес методистов. Видимо, надо понимать как намёк на вытекающие последствия…

Иду в класс. Там тихо и пусто — у детей каникулы.

Спасаюсь испытанным способом: думаю.

Одиночество. Писатели Японии задали Агнии Львовне Барто вопрос, очень интересный: «Как вы приучаете своих детей к одиночеству?»

Надо, и себя спросить, И ответить честно: да никак. Потому что считаем его врагом, боимся как огня, истребляем или забиваем всякой дребеденью. Всё, что угодно, только не одиночество!

И добились-таки своего: наши дети не выносят даже обыкновенной тишины. Они оглушают себя в школе и на улице собственным криком и визгом, дома — гремящей и воющей псевдомузыкой. Мне кажется, что ребенку страшно наедине с собой. А ведь должно быть интересно!

Не припомню случая, чтобы какая-нибудь дельная мысль пришла в голову коллективу. Да, собственно, что это такое — коллективная голова? Мысль — это когда весь личный опыт, все знания и чувства хаотично перевариваются и из этого «варева» вдруг выкристаллизовывается нечто качественно новое, пока на интуитивном уровне. Мысль может созреть в одной голове, причём только в тишине и покое. И лишь потом ею можно с кем-то поделиться, обсудить, оценить. «Довести до ума» — какое точное выражение!

Нашей школьной машине мысли не нужны. Ей нужно, чтобы мы слушались и выполняли инструкции.

После очередного заседания учителя в раздевалке делятся впечатлениями.

— Вот вам и реформа! Вообще-то я ничего хорошего от неё и не ждала.

— Да, все бюрократы сидят на своих местах, никто их не трогаёт.

— Похоже, начинается новый виток формализма, только более свирепый. Опять на нашу голову.

— Не зря говорят: «Прав не тот, кто прав, а у кого больше прав».

— А если выступить? Сказать на собрании и написать в газету?