Мы сделали зарядку, в смысле попрыгали, помахали кто руками, а кто крылышками, и вернулись к делам. На кухне Лия уже вовсю суетилась возле плиты. Чайник кипел, горшочек с овсянкой стоял на столе, прикрытый полотенцем.

– Ребёнок, - принялась я за воспитание.
– Кто ж так рано просыпается?

– Да, ладно, - улыбнулась кнопка.
– Я бы и поспала, так телефон звонил. Вам велели бегом на работу. Только без завтрака не пущу!
– Девочка грозно перехватила деревянную ложку. Я вздохнула, села на табуретку, придвигая к себе тарелку:

– Лия, дорогая, спасибо. Не забудь позавтракать сама. К десяти часам придет полная женщина, Катерина Ивановна. Ты ей отдай синий флакончик, там настойка из перегородок грецких орехов для лечения щитовидной железы. Как принимать по каплям, я на листике написала и приклеила. Да, может еще Семёныч заглянуть, седой весь с бородой. Ты ему не открывай, просто скажи, что мазь пока не готова. Читать умеешь?

– Нет, - растерялась Лия.

– Ага, держи книжку, вчера выкопала в ящике для тебя специально. Букварь это. Полистай. Вечером помогу разобраться. Каша очень вкусная! Ты - гениальный повар. Воды только не забудь набрать в бочку за домом, пусть отстаивается.

Больше всего времени по утрам тратится на прическу. Волосы укладывают феечки. Мои возражения давно никто не слушает. Пока не заплетут сложную косу, состоящую из нескольких мелких, не отпустят. Я уже смирилась с их произволом, даже получаю удовольствие от их возни с моими длинными, прямыми волосами. Они у меня разноцветные. Оттенки наличествуют от светло-русых до темно-каштановых. А после одного случая в моей жизни, добавились седые пряди. Рель до сих пор ругается, когда вспоминает мое неразумное поведение в той, давно забытой, ситуации.

Одевалась я всегда быстро. Привычные потертые джинсы, голубая футболка с длинными рукавами, армейская жилетка с карманами. Шелковая цветная косынка на шею, чтобы спрятать амулеты от чужих глаз. Перчатки бросила в сумку. Пора бежать на работу, получать выговор за вчерашнее безобразие.

В семь часов утра на улице не было ни одной собаки. Раньше, до Перехода, в каждом дворе жили эти пушистые и не очень друзья человека. По утрам и вечерам, а иной раз днем хозяева выгуливали их по улицам городка. До сих пор не могу привыкнуть к отсутствию привычного лая. Собаки постепенно убегали одна за другой и не возвращались. Через месяц после Перехода ни одной псины в пределах обитаемой местности не осталось. Куда делись, живы ли, никто не знает. Я сознательно вернулась к подпорной стенке, о которую вчера ударился мой ароматный преследователь. Грязное тёмное пятно отливало радужными разводами. Провела рукой, не касаясь поверхности. Остаточных вибраций нет. Можно же посмотреть истинным зрением? Закрыла глаза, сосредоточилась, и! Остатков погибшего существа здесь нет. Получается, что Оно ударилось, оставило часть плоти, а потом удалилось в неизвестном направлении. Тем временем рассветные лучи выбрались из-за двухэтажного дома и осветили след, оставленный на стене. У меня на глазах субстанция медленно испарялась грязно-зелёной дымкой, оставляя дикий камень абсолютно чистым. Любопытное явление. Минута, вторая, и поверхность стены так же стерильна, как шприцы после обработки, можно проверять на микробы. Все равно ничего не найдешь. Я шла в отдел, размышляя о том, что бы это могло быть такое. К примеру, у моего любимого литературного героя Гарри Дрездена был череп, который обладал знаниями, сравнимыми по объему с Ленинской библиотекой. Может, даже больше. Он подсказывал нужные выводы в трудные моменты. Герой, конечно, вымышленный, но идея такого хранилища информации импонирует. У меня, к сожалению, черепа нет, и Интернет полгода не работает. Остаются личные контакты, а им далеко не всегда можно доверять полностью.

Отдел Безопасности Иных Рас находится в трёхэтажном здании, на неприметной улице. Я отметилась у дежурного, после чего поднялась на свой этаж. Все коллеги сидят на местах, боятся даже голову поднять, чтобы поздороваться. Трусят, что ли? Поздоровалась сама. За спиной раздались жидкие аплодисменты.

– Явилась. Ну, давай, проходи. Карл ждет тебя с нетерпением. Увидишь, выгонят тебя с треском! И лицензию заберут!
– Радостно потирал руки заместитель начальника. Вроде никогда не ссорились, с чего это он вдруг предвкушает взбучку для бедной ведьмы? Я молча обошла Романа вокруг.

В кабинете шефа никого не было, только из-под стола раздавался шелест и неприличные ругательства. Я прислонилась спиной к стене, сложив на груди руки. Карлуша вылез красный, злой, чуть ли не искры из глаз сверкают. Увидел меня, разозлился еще сильнее, наверное потому, что застала начальство в неприглядном виде.

– Опозорила на весь город! Еле выкрутился!
– сходу наехал босс.

Я философски пожала плечами. Начальник подозрительно сморщился.

– Что, никто не предупредил?

– Нет.

– И про сменщицу ничего не знаешь?

– Нет.

– Ладно, садись. Твоя подруга четвертый день не выходит на работу. Линию связи в её районе не починили пока, так бы мы просто позвонили, узнать, почему пропала. Прямо сейчас собирайся и двигай к ней домой. Разберись там.
– Босс демонстративно зашелестел бумажками на столе.

– У меня три вопроса, сэр, - произнесла я, рассматривая ногти, и не собираясь двигаться с места.
– Первый вопрос: как мне добираться в ту степь, пешком? Я тогда к вечеру не вернусь, не успею просто. Второй вопрос: кто это так здорово меня подставил с отчетом? И третий, последний. Вчера в парке за мной гнался зомби. Или умертвие. Оно здесь, прячется. Мы будем что-то делать с этим фактом?

– Будем, делаем уже. Я поручил это дело Роману. За прошедшую неделю у нас три жертвы, все в одном и том же месте. Сегодня солдаты оцепят парк, а по радио объявят жителям, что входить и гулять в парке запрещено. У тебя всё? Свободна, не мешай работать.
– Карл сердито уставился на меня. Показалось или нет, что в его глазах промелькнуло красное пламя?

– Мне нужна машина, шеф, - продолжала настаивать я.

– Лови, потом вернешь. Уазик во дворе. И отстань уже от меня со своими глупостями!
– Карл, не глядя, бросил связку ключей. Промазал, пришлось нагибаться, чтобы подбирать звякающую связку с пола.