Шрифт:
— Поживем — увидим, — улыбнулся Шукаев.— Я не люблю говорить заранее, но кажется мне, что мы с вами найдем...
— Это почему ж так уверен?..
— Я сказал: «кажется мне»... И вот почему. Саквояжик небольшой, не новый, по ее рассказу. В купе были вещи посолиднее. Значит, вор мелкий, взял что поближе. Возможно, неопытный. Женщина эта говорит, что перед Тихорецкой, то есть полчаса назад, вещи ее были на месте. За это время поезд не останавливался и не сбавлял скорости, значит, спрыгнуть, не рискуя собственной головой, было невозможно. Во всяком случае этот саквояж — довольно низкая цена, ради которой стоило бы рискнуть на такой прыжок. Значит..
— Значит, вор — в поезде?
— Да, если женщина точно назвала время пропажи. Идемте-ка скорее...
Они поспешили к последнему вагону. Как только Игнатов открыл дверь тамбура, Шукаев услышал шарканье ног.
— Дяденьки, отпустите! Ой, що ж це робиться!! — раздался звонкий голос.
Двое дюжих мужчин тащили из тамбура в вагон упиравшегося подростка. Тот лежал на полу, уцепившись за поручень.
— Стойте! — отстранив проводника, Жунид бросился к ним — В чем дело? Оставьте парня.
— Вовремя подоспели,— отряхиваясь, ответил мужчина в кожанке.— Вот, на месте преступления, можно сказать, поймали этого типа — И показал на небольшой чемодан,
стоявший у его ног.— Стащил — и наутек!
— Кроме вашего чемодана, у него ничего не было?
— Нет,— ответил второй пассажир, избегая взгляда Шукаева.— Я догнал мальчишку здесь... Стукнул меня этой штукой и — ходу... Пожалуйста, взгляните...
На широкой мясистой ладони его лежал свинцовый кастет.
Паренек, не вставая с пола, хныкал, размазывая рукавом грязь и кровь по веснушчатой физиономии. У него была рассечена губа, оба глаза заплыли синяками.
— А вы знаете, граждане, самоуправство нашими законами не поощряется,— зло сказал Жунид, вглядываясь в лица своих неожиданных помощников. Тот, что в кожанке, не отвел взгляда, другой опустил глаза.
— Товарищ Игнатов,— продолжал Шукаев.— Отведите потерпевших в служебное купе. Чемодан пусть возьмут. А с мальцом я поговорю здесь. Через пару минут буду. Подождите меня.
— Рассказывай, да покороче,— повернулся он к парнишке, когда все ушли.
Тот продолжал хныкать. Рыжие волосы его, растрепанные и грязные, закрывали лоб. Длинные, худые ноги в опорках несуразно торчали из-под старенького драпового пальтеца. Косоворотка разорвана на груди. Словом — жалкое зрелище.
— Говори правду,— мягко сказал Жунид.— Вставай н говори. Тебе же лучше будет.
Парень повиновался и довольно проворно встал, нахлобучив на голову видавшую виды кубанку.
— Ну, долго будем молчать? — сказал Шукаев уже более строгим тоном.— Ведь ты не сам, я же знаю... Не сам ведь?..
— Не сам, факт, не сам,— затараторил вдруг рыжий, продолжая всхлипывать и путая русские слова с украинскими.— Ты ж меня, считай, от смерти спас... так усё расскажу. Не сам я, дядько, то воны все...
— Кто?
— Прутков Буян и той... Яшкин Володька. Только до них иначе как по крышам не пидешь...
— А вещи?
— Яки вещи?
— Не крути, хуже будет!
— Та ни. Я не кручу. Уси шмотки в угле, на паровозе. Там и Буян. Главный он у них...
В тамбур заглянул Игнатов.
— Начальник! Те двое послали меня, старика, подальше и ушли. Не подчинились, значит.
Жунид мысленно обругал себя за небрежность.
— Ладно. Ими я сам займусь. Возьмите пока этого героя к себе в купе. Да смотрите за ним хорошенько. Справитесь?
— Постараюсь,— с уважением поглядев на Жунида, ответил проводник.
— А теперь — дайте мне вагонные ключи. Возможно, они мне пригодятся И ждите меня Не оставляйте его одного
Добираясь к паровозу, Шукаев обратил внимание, что все терцовые двери в вагонах были открыты. Ключи понадобились ему только чтобы открыть ресторан и мягкий вагон. Б ресторане его проводила удивленным взглядом буфетчица, возившаяся возле стойки с посудой, а в мягком он налетел на толстого коротышку-проводника, который о чем-то яростно спорил с рослым молодым франтом в синем костюме и лакированных «ДЖИММИ».