— Андреа Хэргроув.

Джеффри оживился.

— Дочка Дэвида Монтгомери? Рад познакомиться.

Андреа кивнула.

— Я немало слышал о вас в эти дни, приятно узнать вас лично.

— Вы слышали обо мне?

Она даже не могла представить себе, что о ней говорили: бедный Дэвид, с дочкой на руках, о сосуществовании которой он даже не подозревал. И бедная, бедная Виктория. Она ни за что бы не согласилась выйти за Дэвида замуж, если бы знала об этом...

— И это неудивительно!

Мердок встал и расправил складки на брюках.

— Извините, но мне хотелось бы еще бокал коктейля.

Он слегка кивнул и спросил:

— Не хотели бы вы чего-нибудь?

— Нет, благодарю вас, — ответила Андреа.

Не хватало еще ей поставить второе пятно на платье — желтое от коктейля рядом с розовым от содовой.

— Я тоже покину вас, — грациозно откланявшись, сказала дама в зеленом.

После того, как они отошли, Джеффри обратил все внимание на Андреа.

— Мы остались вдвоем, — сказал он, улыбаясь. — Надеюсь, вы не возражаете?

Андреа привлекала его улыбка и выражение глаз.

— Совсем нет, — ответила она, придавая голосу небрежные интонации. — Можно я задам вам несколько вопросов?

— Давайте.

— Что такое Итен?

Джеффри приложил руку к сердцу и сделал устрашающее лицо.

— Произнося это слово, обычно склоняют голову и понижают голос.

Наклонившись поближе к Андреа, он прошептал:

— Это школа для сыновей очень богатых, очень влиятельных и с высоким общественным положением людей. Конечно, там есть и другие ученики, окончившие с отличием государственные школы, королевские стипендиаты, но их немного. В основном это подонки, от которых лучше держаться подальше.

— А вы? — спросила Андреа.

— Увы, я тоже отношусь к группе до невозможности испорченных молодых людей.

Он распахнул полы фрака и засунул руки в карманы брюк.

— Какой следующий вопрос?

Андреа откинулась на спинку кресла и положила ногу на ногу, совсем забыв о розовом пятне на юбке.

— Почему кажется, что большинство присутствующих здесь людей никогда не видели солнца, а вы выглядите так, как будто только что приехали с курорта, где провели не меньше месяца.

— Но другие это не заметили.

— Извините. Я не имею в виду...

Дэвид предупреждал ее, что здесь считается нетактичным задавать вопросы о чем-то личном.

Джеффри усмехнулся.

— Не извиняйтесь, Андреа. Я нисколько не обижен. Я до смерти хотел рассказать кому-нибудь, какую фантастическую неделю провел, катаясь на лыжах в Вербье, — он наклонился к девушке. — Но все, кого я знаю, до безобразия вежливы, чтобы спросить меня об этом.

Андреа кивнула головой.

— Здесь все не так, как у нас. У нас дома считалось бы невоспитанностью, если кто-то ездил в путешествие и его не спросили об этом.

Дэвид, оперевшись плечом о косяк двери в кабинет, наблюдал за девочкой. Он был рад, что Андреа и Джеффри нашли общий язык. Джеффри был необычайно развитым и чувственным для своих семнадцати лет — прекрасный приятель для Андреа на время ее пребывания в Англии.

Дэвид до сих пор не мог понять: либо Андреа так хорошо умеет скрывать свои чувства, либо она еще не достигла пика тоски по дому или мысли о доме у нее были на втором плане. Она была замечательной юной девушкой — веселой и любознательной, желающей все увидеть и узнать. Хотя Дэвид опаздывал на несколько месяцев с написанием новой книги и не нуждался особо в экскурсиях, ему было приятно ходить с девочкой по городу, показывать ей все памятники и закоулки и вновь открывать Лондон ее глазами. Ему будет очень не хватать ее, когда она уедет.

Мысли Дэвида как будто дошли до Андреа. Она обернулась и, посмотрев на него, широко и приветливо улыбнулась, вновь вернувшись к разговору с Джеффри.

Дэвид был поражен чувствами и воспоминаниями, возникшими при виде Андреа, сидящей в профиль к нему и разговаривающей с молодым человеком. Он увидел в этой юной девушке Кэрли. Дэвид выпрямился, расправил плечи и посмотрел по сторонам в поисках человека, с которым он мог бы поговорить, чтобы развеять нежданно возникшие воспоминания. Ничего не изменилось. Ничто не изменится. Верить во что-то другое — опасно.

На обратном пути Андреа была очень спокойна. Но когда они свернули на дорогу, ведущую к дому, она спросила:

— Как ты думаешь, мама получила подарок?

— Почему ты спрашиваешь?

Андреа заколебалась.

— Потому что она не звонит. Может быть, она думает, что я забыла ее...

— Боишься, что обидела ее?

Дэвид спрашивал осторожно, не зная как далеко можно зайти, чтобы Андреа не захлопнула дверь взаимопонимания между ними.

— Может быть, она увидела, когда вернулась из аэропорта домой, что под елкой ничего для нее нет? Она очень чувствительна к таким вещам... — предположил Дэвид.