Шрифт:
Уже было собрались нести гроб на кладбище, когда к монастырским воротам подъехал ритуальный автобус. Из него выскочили молодой человек в кепке и четверо рабочих.
– Мы забираем гроб! Вот документы! – выпалил молодой человек, подлетая к отцу Дамиану с кипой бумаг.
– Позвольте! Ведь и у нас документы! – сказал эконом, хватаясь за ручку гроба. – Мы будем погребать его на монастырском кладбище!
– Вот – завещание отца Симона, нотариально заверенное! Я – его родственник. Воля покойного, чтоб его тело было захоронено на Пискарёвском, в Петербурге. Ну, ребята, взяли!
– Не отдадим им батюшку! – закричала матушка Феодора, закрывая гроб своим телом.
Один из рабочих подмигнул ей и сказал:
– Нехорошо закону-то противиться! А ещё рясу напялила!
– Кажется, документы и правда в порядке, – сказал отец Дамиан, тупо уставившись в завещание.
– Да что вы волнуетесь? – успокаивал молодой человек. – Похороны переносятся на завтра, на двенадцать часов. Желающие могут прибыть на Пискарёвское кладбище и ещё раз проститься с покойным. Отпевание совершили – и отличненько! Расходы на гроб и прочее мы монастырю оплатим…
Через пять минут автобус укатил, увозя с собою бренные останки подвижника, а добрая половина монахинь безутешно рыдала.
– Отец настоятель! Отец настоятель! Впустите меня!
В дверь кельи вломился инок Александр.
– Отец настоятель! Беда! Тело отца Симона украли и неизвестно, где положили! Я хочу сказать, неизвестно, куда дели! Видно, документы были фальшивые! Отец Дамиан только что звонил из Питера. На Пискарёвском ничего не знают, никаких родственников не обнаружено. У матушки Феодоры нервный срыв. Кто же это мог сделать? У меня остались связи, могу провести журналистское расследование. Возбуждать уголовное дело?
– Нет, Сашенька, не возбуждай. Всё равно ничего не найдут.
– Но должны же остаться какие-нибудь зацепки!
– Навряд ли. Знаешь, Сашенька, пора мне тебя в мантию постригать. Да, пожалуй, и в сан надо тебя положить. Мне же ведь недолго осталось. Отец Дамиан обитель не потянет. Придётся тебе буксиром поработать! Мужчина ты солидный. Уже шестой десяток пошёл! Отцом Херувимом я тебя сделаю!
_______
Весь внутренний двор монастыря был заполнен людьми. Отец Дамиан только что закончил отпевание, и гроб с телом старца вынесли на улицу.
Настоятель стоял на своём балкончике и глядел на стенающую толпу почитателей. Из кельи к нему вышел отец Симон.
– А это кого там хоронят-то? – спросил старец.
– Тебя, отче! – ответил настоятель.
Они помолчали.
– Так я, вроде как, живой!
– Ты-то живой, а тело твоё вон в гробу лежит!
Они ещё немного помолчали.
– Надо будет забрать, – сказал отец Симон [9] . – А то что же мне, так и толкаться у дверей рая в ожидании, когда воскреснет возлюбленное моё тело?
– Твоя воля, отче! Но они все расстроятся…
– Священный материализм, он, конечно, хорош, но пусть лучше учатся поклоняться в Духе и Истине! Помолимся, чтоб не оскудела вера их?
– Давай, отче!
Когда настоятель встал с колен, отца Симона уже не было. К монастырским воротам подъехал ритуальный автобус. Из него выскочили молодой человек в кепке и четверо рабочих.
«Если он чего решит, так оно и будет! – подумал настоятель. – Бог с ним!»Мануальный терапевт
1
В маленьком городке на юге России есть тихая милая улица под названием Берёзовая. Там стоит поликлиника № 111, старая, мирная, утопающая в сирени. Впрочем, недавно она превратилась, никто и не заметил как, в частную клинику «Спасение утопающих». Врачи остались всё те же, а может, и не совсем те, сложно сказать наверняка. Клиника эта – недорогая, предусмотрены льготы. В ней работает ещё довольно молодой специалист по мануальной терапии Пётр Михайлович Поднебесный. Роста он невысокого, жилистый, худой, щёки впалые, руки сильные – именно такие, какие должны быть у мануального терапевта. Волосы цвета неопределённого, какие теперь у большинства людей, а глаза быстрые и острые в одни моменты времени и отрешённые – в другие.
Ни одного утопающего Пётр Михайлович не спас, хотя, возможно, и облегчил страдания нескольким своим пациентам. Одним из таких был его тёска Петя Райкин, который учился на ветеринара. Тотчас же по улучшении своего здоровья Петя записался к Петру Михайловичу в ученики. Он целыми днями просиживал у него в кабинете за перегородкой, ловил каждое слово своего учителя и даже что-то записывал в тетрадку. Что можно сказать о Пете? Он не был глуп, никогда не жаждал и не искал себе учителя и даже, напротив, стремился сам поучать всех и вся. Как же случилось, что он стал единственным учеником великого гуру Петра Михайловича?
Дело в том, что Поднебесный был не просто врачом, не совсем врачом и не в первую очередь врачом. Скажем по секрету, что у него тоже был учитель, который восемь лет назад куда-то исчез. Вот и новый вопрос: куда исчез? Этого не знал даже сам Пётр Михайлович, а с другими учениками своего наставника доктор не был знаком. Точно известно одно: старик числился пропавшим без вести. Но речь у нас не о нём.
Петру Михайловичу были переданы некие знания и умения (которые сам он называл духовными или мистическими), и он в свою очередь жаждал передать их кому-нибудь ещё. Этим «кем-то» и захотел стать Петя Райкин, способный, рациональный, но излишне впечатлительный молодой человек. К слову сказать, внешне Петя был полной противоположностью своего учителя – гигантский детина, тормознутый, добродушный и склонный к полноте, который пошёл учиться на ветеринара «от фонаря», но зверюшек всё-таки любил. Излишний вес привёл Петю к заболеванию позвоночника, и он сам вынужден был обратиться к «ветеринару для людей». Им-то и оказался Пётр Михайлович.
С первого взгляда на Петю терапевт понял, что это – его будущий ученик. На это указывало много знаков. Во-первых, их одинаково звали. Во-вторых, у них было одно и то же отчество. В-третьих, их фамилии пересекались по смыслу («небо, «рай»). Наверное, было и много чего ещё.
Пётр Михайлович начал лечение с объяснения: любая телесная болезнь есть ошибка в энергетическом теле и исправить её чисто физически невозможно. Он так и сказал – «в энергетическом теле» а не «в энергетическом поле». Это весьма заинтересовало Петю, склонного к мистицизму, но до сего дня встречавшего одних шарлатанов, которые его порядком достали. Он усмехнулся своим широким ртом и, обнажив свой могучий торс с буграми жира на боках, плюхнулся на кушетку. Через несколько секунд из кабинета доктора раздались ужасающие вопли. В Петиной спине хрустело, щёлкало и хрякало, но доктор был беспощаден и отпустил парня только через десять минут. Тот едва дополз до дома, и после сеанса его на сутки разбил паралич. Но через два дня он опять оказался в кабинете у Петра Михайловича, успев кое-что прочитать из оккультной литературы. Он даже встретил в одном месте термин «энергетическое тело». На этот раз сеанс был предварён пятнадцатиминутной беседой, после которой опять раздались ужасающие крики. В соседних кабинетах к этому давно привыкли, и если крики кого и пугали, то седую старушонку из числа «льготников», которая думала, что за дверью операционная.