— Да ладно! — ахнул я. — Быть такого не может.

И на следующий день я применил в действии схему «рыба-прилипала». Я не отходил от Лилиан ни на шаг, умоляя, чтобы она дала мне какую-нибудь дополнительную работу. Наконец миссис Катанзе не выдержала и всплеснула руками:

— Хорошо! Я сдаюсь! Вот, возьми эти тряпки и иди почисть ванную. Надеюсь, ты знаешь, как это делать.

Я улыбнулся и подумал: «Вы даже не представляете, насколько хорошо я это знаю!» Потом я посмотрел на Лилиан и наклонил голову к плечу.

— Сколько? — спросил я.

— Что, прости? — недоуменно моргнула миссис Катанзе.

— Сколько я получу за уборку ванной? — объяснил я совершенно серьезным тоном.

Лилиан понимающе закивала:

— Ммм… вот оно что! Ладно, парень, давай договоримся: я дам тебе четверть…

И прежде чем Лилиан успела закончить предложение, я перебил ее:

— Нет, это мало!

— Ух ты жадюга! И сколько же ты хочешь?

Я стушевался. Большой Ларри не сказал мне, что делать в такой ситуации.

— Не знаю, — смущенно ответил я, чувствуя, как куда-то испаряется вся накопленная уверенность.

— Тогда я тебе вот что скажу, — Лилиан нависла надо мной, — я дам тебе тридцать центов. Либо столько, либо нисколько.

Большой Ларри научил меня, что после этих слов нужно сразу соглашаться. Я торжествующе кивнул:

— Договорились. Закрепим сделку.

Я протянул Лилиан руку и по выражению ее лица понял, что она не ожидала от меня такой прыти. Мне казалось, что я не только заставил ее заплатить, но и выпросил денег больше, чем она изначально планировала мне дать.

На уборку ванной я потратил два часа, но миссис Катанзе сказала, что это обычная «рабочая норма». Судя по всему, в выигрыше в результате осталась она, а не я. Оттирая до блеска плиточный пол, я думал о том, что вечером обязательно поговорю с Большим Ларри. Наш гениальный план почему-то себя не оправдал!

Но все мое недовольство испарилось, когда Лилиан опустила мне в руку две блестящие монетки достоинством в пять и двадцать пять центов. Забыв поблагодарить ее, я побежал в комнату, нашел специально припасенную для такого случая банку и отпустил в нее честно заработанные деньги. С тех пор я каждый день проверял свой «сейф» и добавлял несколько монет. За месяц я заработал почти четыре доллара — более чем достаточно для того, чтобы починить велосипед. Во всяком случае, я так думал. Потом мне удалось уговорить Тони, сына Лилиан, чтобы он отвез меня на своем подержанном оранжевом пикапе в магазин запчастей. Я уже успел надоесть ему со своим велосипедом, поэтому он сам разговаривал с продавцом и заказывал все нужные детали. И когда мы получили чек, я не заметил, что Тони отдал продавцу больше наличных, чем у меня было.

В тот день я без разрешения взял инструменты и принялся чинить велосипед. На десятый раз мне удалось подсоединить насос и накачать обе шины. Слизнув кровь с ободранных костяшек пальцев, я запрыгнул на велосипед и первый раз в жизни издал победный клич, после чего несколько раз выехал на дорогу, не обращая внимания ни на что на свете.

Я запомнил двадцать первое августа 1973 года как мой день на моем велосипеде. Тогда я впервые почувствовал себя нормальным ребенком. Мне хотелось, чтобы этот летний день никогда не заканчивался. Столько лет, стоя в подвале, я слушал, как мимо нашего дома, вопя от радости, проносятся ребята на велосипедах, и отчаянно завидовал им. И наконец я сам оказался на их месте. В то день я проехал вверх и вниз по улице раз сто, не меньше! Миссис Катанзе пришлось чуть ли не силой затаскивать меня в дом.

— Дэвид Пельцер, уже час как стемнело! А ну живо домой! — сердито кричала она, пока я в очередной раз с независимым видом проезжал мимо.

Хотя ноги, непривычные к постоянному кручению педалей, начинали гудеть, я все равно не хотел, чтобы это день заканчивался. Лилиан стояла, уперев руки в боки, и наблюдала за тем, как я, пыхтя и отдуваясь, везу велосипед к крыльцу. Судя по выражению ее лица, она собиралась меня хорошенько отругать. Но я устало улыбнулся и, очевидно, сбил ее с толку.

— Ну ладно, — проворчала она, совсем не так сердито, как хотела. А потом обняла меня: — Заходи в дом. Не переживай: завтра будет новый день. Когда закончишь помогать мне по дому, сможешь покататься в парке.

— Ура! — закричал я, победно потрясая в воздухе кулаком.

На следующее утро, едва встав с кровати, я обнаружил, что с трудом могу согнуть ноги. Я посмотрел в зеркало и улыбнулся:

— И все равно: ура!

Почувствовав вкус свободы, я стал почти все время проводить, катаясь на велосипеде. Теперь, стоило мне проснуться, я тут же бросался к окну, благо, мне никогда не приходило в голову занавесить его, и проверял, какая там погода. После этого я заглатывал завтрак, выполнял домашние задания и пулей мчался на улицу, крикнув миссис Катанзе, что я ушел.

Лилиан обычно смотрела из кухонного окна за тем, как я отъезжаю. Чтобы лишний раз покрасоваться перед ней, я отпускал руль и махал миссис Катанзе одной рукой. Иногда я разгонялся до такой степени, что мне казалось, будто я сейчас взлечу. Набрав скорость, я ставил ноги на переднюю раму и лениво катался по свежескошенной траве парковых лужаек, пока не доезжал до игровой площадки. Больше всего меня тянуло к трехъярусной деревянной крепости. Там я лазал по веревкам, бегал и прыгал по подвесному мосту, на ходу придумывая себе приключения. Я забирался на самый верхний уровень, чтобы перевести дыхание, и вытягивался на деревянном полу, а теплые солнечные лучи, пробившиеся сквозь густые кроны парковых деревьев, гладили меня по спине.