– Но сдаваться нельзя! – чуть ли не выкрикнул Витька, чувствуя, как горят щеки. – Если вы опустите руки, так и будете жить крохотным поселением, пока солдаты не переловят Ходящих по одному!

– Зато мы живем свободными, – веско вставил Канат, но мальчик вспыхнул еще сильнее:

– Свободными? В постоянном страхе? Крысы Свалки тоже считают, что свободны, не так ли? Грибы Ризоморфа – тоже! А ведь там, внутри, остались наши мама и папа… – Он вдруг сорвался, испугавшись собственного всплеска эмоций, и всхлипнул. – Как быть с ними? Кто сделает свободными их?

Канат молчал, глядя в опустевшую кружку, по его лбу поползли морщины. Казалось, он серьезно раздумывает над словами чужака. Наконец мужчина поднял голову, отбрасывая за ухо длинную огненную прядь.

– Ты очень храбрый юноша, Виктор, – размеренно произнес он, будто боялся спугнуть собственную мысль. – Но еще многого не понимаешь. Это придет, поверь. Придет со временем, и тогда ты осознаешь правоту моих слов…

– Вы не ответили на мой вопрос про маму и папу, – сквозь зубы выдавил Витька, борясь с подступающими слезами, но по-прежнему глядя Канату прямо в глаза. – Кто освободит их?

– Мы можем попытаться, – осторожно заговорил Летяга Старший, присаживаясь рядом. – Дмитрий сказал, вы живете на Заботинске. Это значит, мы можем послать за вашими родителями особый отряд. Их попробуют убедить, предоставив факты. Но если будет нужно, тихонько выкрадут и доставят сюда. Если, конечно, получится…

– А если нет? – пискнула Настя.

– А если нет, – ответил за своего помощника староста, – то с нами останетесь только вы. Как мне не жаль, такова реальная жизнь…

– Я не могу. – Наконец справившись с собой, Витька поднялся на ноги, и глаза его были совершенно сухими. – Не могу променять своих маму и папу на вас. Не сумею жить тут, зная, что они где-то там, внутри. Сидят у окна и думают, что мы пропали без следа. И ничего не знают о том, что мир за стенами давно чист.

Канат внимательно посмотрел на мальчика, и во взгляде его промелькнуло что-то, похожее на восхищение. Через мгновение рядом с братом встала и девочка.

– Я тоже не согласна, – неуверенно начала она, но с каждым словом ее голос становился все тверже. – Как вы не понимаете – это же наши родители! А другие семьи? А наши школьные друзья? Наши учителя, продавцы в магазинах, соседи, родня с других полян? Как мы сможем забыть о них, когда они там, внутри?

На это староста Ходящих По Стенам не ответил ничего. Лишь покачал головой, будто удивляясь неожиданному упорству детей.

– Я предлагаю вам выбор, – наконец произнес он без тени улыбки. – Быть с нами, быть свободными всю свою жизнь. Или вернуться в Спасгород, где вам придется молчать обо всем, что вы увидели. Молчать, ведь в противном случае вам не только не поверят, но и упекут в Интернат. А может, отправят на Свалку…

И пусть Настя задрожала при упоминании одного из самых страшных мест родного города, от брата она не отодвинулась.

– Я выбираю возвращение домой, – твердо сказал Виктор.

В этот момент он был похож не на ученика средних классов, но на возмужавшего юношу, столкнувшегося с самым серьезным выбором в своей жизни.

– Я тоже! – вспыхнула девочка, которой очень хотелось плакать от несправедливости происходящего.

В наступившем молчании все ждали слов Дмитрия. Но тот, по-прежнему сидя на лежанке и глядя в стену, нарушать тишину не торопился.

– Димочка? – жалобно прошептала Анастасия, стиснув зубы и чудом удержавшись от пары горьких-прегорьких слезинок. – Почему ты молчишь?

– Не надо, Настена. – Витька опустил ладонь ей на плечо. – Ничего ему говорить не обязательно. Он испытал чувство полета, и теперь не с нами… Оставь, не заставляй брата произносить вслух самые ужасные слова на свете… Я их однажды сказал, и теперь раскаиваюсь… Оставь.

А виновник спора, словно не слыша происходящего в шатре разговора, продолжал упорно смотреть в ярко-синюю матерчатую стену, даже не повернувшись к родным.

Было ли мальчику горько? Наверное… Сожалел ли он о происходящем? Могу лишь догадываться… Но в этот момент, выбирая между свободой и возвращением домой, он принял решение. А уж о том, правильным ли оно оказалось, я предоставлю судить вам.

– Уважаемый Канат, – Виктор поочередно оглядел помрачневших Ходящих По Стенам. – Вы могли бы проводить нас с Настей к ближайшему входу в Спасгород, откуда мы сможем попасть на так называемый Сонник? Я же, со своей стороны, дам клятву, что никому не выдам местонахождение этого входа или вашего поселения.

– Я тоже, – с готовностью подтвердила Настя.

– Спасибо за гостеприимство, отдых и еду. Мы отплатим вам молчанием – ваша тайна навсегда останется и нашей, – продолжал Витя, больше не глядя на брата. – Мы вам очень благодарны, честное слово.

Канат и Летяга обменялись взглядами.

– Если поймают, будут «колоть»… – многозначительно и туманно произнес командир воздухоплавателей, поднимая бровь.

– Будут, – кивнул отец смуглой девчонки, несколько часов назад встретившей наших героев у открытого люка. – Значит, надо увести как можно дальше…