Многое ли помнила Айгуль из десяти лет, проведенных в месте Учебы? Многое помнила телом – не разумом, вбитое учителями, врезавшееся в каждое движение, отточенное тысячами и тысячами повторов. Была ли девушка благодарна им, наставникам, жестоким, спокойным, холодным и всегда добивающимся того, что надумали? Наверное. Хотя ей, как и остальным, пришлось нелегко.

Ее, как и сотни других детей, выживших в первые два года на Тропе воина, долго везли в закрытых вагонах восстановленного Стального полоза, пересекающего поперек все новые земли, на которые Народ принес Ясу и спокойствие. И для того чтобы не рухнул созданный порядок, ей, как и другим, надо было стать сильным, достойным воинам Народа.

…Вдох и выдох, вдох и выдох, на спине елозил туда-сюда жесткий и тяжелый заплечный мешок, битком набитый камнями и землей. Хорошо, что там есть камни, когда только земля, бежать тяжело. А впереди, прямой, ровно дышащий, не сбивающийся с шага, мерно бежал учитель Инь Мэйхао. И имя дано ему не зря. Весь отряд подросших «новых» кешайнов знал про его храбрость в битве на развалинах города Самарканда, посреди песков, на сотый год Исхода. И каждый подросток, худой и грязный, с разбитыми костяшками на пальцах, мечтал получить полное имя, а не кличку, достойную лишь гао [14] .

…учитель Мэн, Мэн Шийонг [15] , прошелся вдоль ровной, ни пяди вперед или назад линии учеников. Вышел вперед, показав всем оружие, что держал в руках: короткое нарезное ружье штуцер. Новое, только что поступившее, с колесцовым замком, с нарезами внутри ствола. Прицелился, приметив самую сложную цель – старый шлем, повешенный на колу в полутора полетах стрелы из дальнобойного большого лука. Навскидку, выбросив ружье красивым плавным жестом, выстрелил. Шишак взлетел вверх, блеснув крошками металла и свежей дыркой от попадания. Ученики только выдохнули, поняв, как далеко им до мастера огня. Учителя не зря называли Храбрым, в честь зверя, которого никто и никогда не видел. Мастер Мэн в одиночку выстоял два дня на узком перевале в горах Тянь-Шань.

…выпад кривой сабли, оружия всадников, серебряным блеском прошел рядом с лицом Айгуль, чуть не задев. Противник, родом откуда-то из недавно присоединенных к земле Народа областей в бывшей Сибири, махнул крест-накрест оружием. И покатился в сторону, пропустив обманный удар, заработал пинок под колено, упал, замер, глядя на дрогнувший конец клинка у самого горла. Ближе, еще ближе, холодной змеей ходило острие по коже, разом вспотевшей.

– Стоять! Айгуль, не перегибай палку, не привыкай хвалиться силой! – рявкнул Цюань, учитель фехтования. Встал рядом, стройный, высокий, похожий на полученное в жестокой рубке подземного комплекса в степях Казахстана прозвище… Цюань Куайдзиэнь [16] . И сказал правильно, потому что:

…уважай врага своего, как велит Яса. Ибо нет для кешайна никого ближе, кроме братьев по оружию и врагов, делящих с кешайнами нить своей жизни. Не давай врагу почувствовать себя униженным, если он того недостоин.

…не наноси лишнего ущерба ни имуществу врага, ни семье его, ни жизни, если он того недостоин. Враг, что уязвлен выше нужного из-за гордыни воина или жажды его женщины, детей или скарба, страшен вдвойне.

…убивай врага сразу, не мучая, если того не надо ради Пути. Враг, ставший мучеником в глазах родных своих,– породит сотню врагов, еще более страшных.

…в битве же не дрогни, добей врага, чтобы не нанес он удара в спину тебе. Помни, что, дав ему такую возможность, вселишь во врага мысль о смерти кешайна, о том, что того можно обмануть. Такое недопустимо, ибо кешайны должны быть лучшими. Так велит Новая Яса воинам Народа…

– И куда дальше? – шепнула Айгуль, выглянув за поворот длинного коридора. Его щербатые серые стены впереди заметно рыжели. Свет от факелов подкрашивал, не иначе.– Вроде тихо пока.

– Нам-то вон туда надо.– Дунай показал ей на памятный проход, где стражники-головотяпы пропустили его проникновение в глубь лабиринта Кольца.– Только в прошлый раз повезло, а сейчас явно драться придется.

– Ну и подеремся, чего уж там.– Девушка перехватила удобнее короткий клинок, одновременно доставая второй. Копье Айгуль брать не стала.– Эх, мне бы мои ножи.

– Свои не дам.– Пластун извлек метательные клинки из чехлов.

– Небось потому как заговоренные, да? – Айгуль усмехнулась.– Знаю я вас, сиволапых, все норовите поколдовать.

– Чего?! – шепнул Дунай.– Чего мелешь-то, девка, думай головой.

– Д-а-а, шуток ты точно не понимаешь. Дай штыри вон, а?

Пластун не ответил. Шутки он понимал, когда они смешные оказывались. Да и не до шуток сейчас. Пасюк покосился на друга и подопечную. Да-да, кочевую разведчицу крысопес воспринимал именно так, как обузу, за которой необходим глаз да глаз. И по дороге до поворота Дунай убедился в правоте товарища. Пару раз он не успевал даже заметить, как черноволосая молния в синевато-серой накидке срывалась вперед, яростно рубя саблями, снятыми с убитых «рыжих». Хотя работала девка прилично, на таком высоком уровне, который не у каждого в дружине-то и увидишь. Но сейчас все решит дистанция и меткий бросок. Пока, судя по всему, переполоха по поводу убитого мальчишки караульного никто и не поднял. Дисциплина у демонопоклонников явно хромала на обе ноги, даже если те были и с копытами.