– Сегодня – никаких тарелок, – заявила боцман Сьюзен. – Мы все будем есть из одного блюда.

– Но это вовсе не блюдо, – возразил Роджер. – Это сковородка.

– Все равно мы будем есть из нее. Когда яичницу соскребаешь со сковородки и перекладываешь на тарелки, она выглядит просто ужасно.

– Боцман-кок вылила яйца из миски на сковородку и перемешала их со скворчащим маслом, но сперва немного потрясла над ними перечницей и посыпала солью.

– Они начинают сворачиваться, – заметила Титти, внимательно наблюдавшая за процессом готовки. – Когда начинают образовываться хлопья, нужно постоянно отскребать их от дна сковородки. Я видела, миссис Джексон так и делает.

– Вот тебе и хлопья, – сказала Сьюзен. – Давай отскребай их.

Она поставила сковородку на землю и раздала всем ложки. Капитан, боцман, матрос и юнга расселись на корточках вокруг сковородки и начали уплетать яичницу – однако она все еще была слишком горячей, и приходилось долго дуть на каждую порцию, прежде чем взять ее в рот. Боцман Сьюзен отрезала четыре больших ломтя ржаного хлеба и намазала их маслом – бутерброды полагалось съесть вместе с яичницей. Потом она разлила чай в четыре кружки, забелив напиток молоком из бутылки. «На сегодня вам хватит бутылки молока, – говорила перед отплытием мать, – а на завтра мы попытаемся договориться о поставке молока с каким-нибудь фермером, живущим поближе к острову». Еще на обед был большой рисовый пудинг, тоже привезенный из Холли-Хоув. Его, как и яичницу, ели «из общего блюда», не раскладывая по тарелкам. А на сладкое каждому досталось по огромному куску сдобного кекса с яблоками.

После того как юные путешественники съели всю яичницу и весь рисовый пудинг, умяли все бутерброды и кекс с яблоками, боцман и матрос пошли мыть посуду. Следовало вымыть ложки, отскрести сковороду и ополоснуть в озере чашки и миску. Капитан и юнга взяли подзорную трубу и отправились вверх по склону, спускавшемуся к лагерю с северной стороны. Поднявшись наверх, они обнаружили отличное место, где можно было залечь в расселине скалы и наблюдать за всем происходящим из-под прикрытия вересковых зарослей. При этом сами они оставались незримыми для любых посторонних глаз. В нескольких шагах позади укрытия возвышалась та гигантская сосна, которую юные мореплаватели приметили еще тогда, когда рассматривали остров с Дариенского пика.

Капитан Джон лежал среди вереска на спине и смотрел на раскидистую крону сосны.

– Если делать все как следует, – заявил он, – то мы должны бы водрузить на ее вершину флагшток.

– Для чего? – спросил юнга.

– Чтобы мы могли поднимать на нем сигнальный флаг. Допустим, Сьюзен, и Титти останутся здесь одни, а мы с тобой будем на рыбалке…

– Мы забыли взять с собой удочки, – напомнил Роджер.

– Завтра я съезжу за ними, – отмахнулся Джон. – Так вот, предположим, что мы будем на рыбалке, на остров вернутся туземцы – те, которые сложили очаг. Так вот, если мы увидим поднятый над островом флаг, мы будем знать, что что-то случилось, и сразу придем на помощь. И еще вполне можно использовать флагшток как маяк. Если кто-то из нас будет возвращаться на лодке уже по темноте, то те, кто остался на острове, смогут поднять на флагшток лампу, и тогда дерево будет как маяк. Уж тогда точно не промахнешься мимо острова, какой бы темной ни была ночь.

– Но ни Сьюзен, ни Титти, ни я не сможем залезть на это дерево. У этой сосны ветки растут слишком высоко.

Как у большинства сосен, у этого высокого дерева нижняя часть ствола была голой, ветки росли лишь на высоте более пяти метров.

– Если я смогу долезть хотя бы до нижней ветки, я перекину через нее веревку – так, чтобы оба конца свисали до самой земли. Тогда больше не нужно будет снова лазить на сосну. Нужно будет просто привязать лампу к веревке и подтянуть ее вверх – это любому под силу. Один конец нужно будет привязывать за кольцо на верхней части лампы, а второй – за дно самой лампы. Тогда она не будет сильно раскачиваться, и к тому же мы сможем легко поднять и опустить ее.

– А у нас есть веревка такой длины? – поинтересовался Роджер.

– У нас нет веревки нужной длины и толщины. Якорный канат слишком толстый, а запасная веревка слишком короткая. Но завтра я собираюсь купить такую веревку, как нам нужно. Как хорошо, что у меня недавно был день рождения! За пять шиллингов можно купить длиннющую веревку.

В этот момент к ним присоединились боцман Сьюзен и матрос Титти. Они тоже улеглись на мягкий вереск.

– Все готово к ночевке, – доложила Сьюзен, – не считая постелей. Но пока туземцы не привезут тюфяки, мы не можем устроить постели.

Титти вскочила на ноги:

– Вон же лодка плывет сюда! Роджер, ты, наверное, заснул! Ты разве не видишь?

– Я не сплю, – возразил Роджер. – Я просто не смотрел туда. Если человек не смотрит в какую-то сторону, он и не видит, что там творится, – даже если этот человек не спит.

Капитан Джон сел и поднес к глазу подзорную трубу.

– Это туземец, – сообщил он. – Он везет с собой нашу маму.

– Дай-ка мне трубу, – попросила Титти.

Джон отдал ей подзорную трубу, и девочка навела ее на озеро.

– Мама тоже будет туземкой, – сказала она наконец.

– Дай и мне посмотреть, – потребовал Роджер. Он приставил трубу к глазу и повернул ее в нужную сторону. – Я ничего не вижу, – пожаловался он. – Сплошная чернота какая-то.

– Ты закрыл объектив, – пояснила Титти, которая знала больше всех о подзорных трубах. – Покрути вот здесь, и все будет нормально.

– А, теперь вижу, – просиял Роджер.

Туземец, то есть мистер Джексон с фермы Холли-Хоув, равномерно и с силой загребал веслами, направляя лодку к острову. Издали лодка казалась водяным паучком. Но в подзорную трубу было отчетливо видно – в лодке громоздятся свернутые тюфяки, а на корме сидит миссис Уокер, мать юных путешественников.