Но Бинк-то с чего распереживался? Если чародейка выдаст злого волшебника, Ксанф вздохнет спокойно… и Бинк будет как бы ни при чем. Сохранит чистые руки. Не предаст ни родину, ни товарища. Главное — не встревать.

— Ну, я мог бы превратить животных пли людей в собственное подобие, — сказал Трент, — Тогда патриотам будет нелегко понять, кого именно надо убить.

— Без толку, — сказала Ирис. — Никакая подделка не обманет нюхача, взявшего след.

Трент призадумался:

— Да, в таких обстоятельствах трудновато мне будет одержать победу. Учитывая это, я склоняюсь к тому, чтобы принять твое предложение, чародейка. Разумеется, следует оговорить некоторые детали…

— Не смей! — воскликнул Бинк, уязвленный до глубины души.

Трент поглядел на него, изобразив легкое удивление:

— Но, Бинк, мне это представляется разумным. Я желаю стать королем. Ирис желает стать королевой. При таком раскладе власти с лихвой хватит на двоих. Возможно, мы поделим сферы влияния. Это будет чистый брак по расчету. Но узы иного рода меня в данный момент не привлекают.

— Ну-с? — изрекла Ирис, победно улыбаясь.

— В рот вам гнус! — крикнул Бинк, понимая, что его мудрое решение не встревать разлетается в клочья. — Вы оба — предатели! Не потерплю!

— Не потерпишь? — Ирис грубо расхохоталась. — Да кем ты себя вообразил, нечудь пузатая?

Вот тут-то и проявилось ее истинное отношение к нему. Ачто, нашла себе новый объект приложения интересов, притворяться больше ни к чему.

— Не стоит его недооценивать, — сказал Трент. — Бинк тоже в своем роде волшебник.

И эти слова поддержки вызвали в Бинке мощный прилив благодарности, который он преодолел с огромным трудом, зная, что не может допустить, чтобы лесть или насмешки сбили его с пути истинного. Ведь из одних только слов злой волшебник мог сплести такую сеть иллюзий, что куда там чародейке со всей ее магией.

— Я не волшебник, — сказал он. — Я просто верен Ксанфу. И законному королю.

— Дряхлому маразматику, изгнавшему тебя? — язвительно спросила Ирис. — Да он даже смерча пустячного сотворить не может, больной насквозь, все равно скоро копыта отбросит. Действовать надо именно сейчас. Трон должен достаться волшебнику.

— Доброму волшебнику! — горячо возразил Бинк. — Не злобному превращателю и не рвущейся к власти обсосанной ириске…

— А ты меня сосал?! — совсем как гарпия заквохтала Ирис. Она так разозлилась, что образ ее начал расплываться в дыму. — Трент, преврати его в клопа и раздави.

Трент покачал головой, пряча улыбку. Большой симпатии к чародейке он явно не испытывал и, судя по всему, отдавал должное мужскому острословию Бинка. Чародейка только что выказала полную готовность предоставить свою подслащенную иллюзией персону в распоряжение любому, кто взамен одарит ее властью.

— У нас с ним перемирие, — спокойно заявит волшебник.

— Перемирие? Чушь какая! — Дым превратился в огненный столб, символизирующий, должно быть, праведный гнев чародейки, — Он же тебе больше не нужен. Давай от него избавимся.

И Бинк с новой силой почувствовал, как она обошлась бы с ним, едва он помог бы ей заполучить корону и оказался более не нужен,

Трент был непреклонен:

— Ирис, если я нарушу слово, данное ему, как ты сможешь доверять слову, данному тебе?

Эти слова остудили ее. И произвели неизгладимое впечатление на Бинка. Да, между этими двумя мастерами магии чувствуется разница, тонкая, но существенная. Трент — настоящий мужчина, в лучшем смысле этого слова.

Ирис это удовлетворить не могло.

— Я думала, ваше перемирие оставалось в силе, только пока вы из Глухомани выбирались.

— Глухомань — это не только джунгли, — пробормотал Трент.

— Чего? — не поняла чародейка.

— Грош цена такому перемирию, которое можно прервать вот так, с бухты-барахты. Мы мирно простимся с Бинком и Хамелеошей и, если повезет, больше не встретимся.

По меньшей мере справедливо, и Бинк знал, что нужно согласиться с этим предложением. Но не мог преодолеть собственного упрямства, которое толкало его в пропасть:

— Нет, я не могу так просто уйти, когда тут плетется заговор против Ксанфа.

— Ну же, Бинк, — резонно заметил волшебник, — Насчет своей конечной цели я никогда тебя не обманывал. Мы с самого начала знали, что цели наши различны. Перемирие касалось только наших личных отношений на период, чреватый опасностями для всех нас, но никак не долгосрочных планов. У меня есть определенные обязательства перед моей обыкновенской армией, перед замком Ругна, а теперь еще и перед Ирис. Мне жаль, что ты моих планов не одобряешь, ибо я очень дорожу твоим мнением, но моей задачей было и есть завоевание Ксанфа. Потому прошу тебя: расстанемся, сколь возможно, по-доброму, ибо я уважаю твою позицию, но полагаю, что с точки зрения общей перспективы ты заблуждаешься.