Как бы там ни было, все это отнюдь не женское дело. Ардли находился в полном отчаянии, а тут еще это нелепое нападение в саду.

Моттон, нахмурив брови, посмотрел на бренди в стаканчике. Он на собственном опыте убедился, что наибольшую опасность являют собой дилетанты… Они ведут себя нелепо, и в результате непременно кто-то страдает.

Он не хотел, чтобы пострадала мисс Паркер-Рот. У него нет иного выхода — он должен предложить ей свой план. Это ему отнюдь не улыбалось. Барышня, несомненно, упряма, самоуверенна, непослушна и к тому же вспыльчива.

Он откинулся на спинку стула. Как вышло, что все эти годы он не замечал такую девушку? Да, да, он не занимался изучением рынка невест, да и теперь далек от этого, что бы там ни думали его тетушки, но и слепым быть не следовало. Может, виной всему то обстоятельство, что Джейн сестра Стивена и Джона?

Моттон пошевелил мозгами, но не смог воспроизвести в памяти ни единой встречи с мисс Паркер-Рот в светском обществе. Неужели она проводила все время, укрывшись за пальмами в кадках? Разумеется, нет. Но как же он мог не заметить, полностью упустить из виду ее красоту, ее… живость?

Это было загадкой, но уж теперь-то он никак не мог проигнорировать Джейн, физически с ней соприкоснувшись, ощутив ее аромат. Сколько же в ней огня…

Тут он резко выпрямился. Хватит предаваться пустым размышлениям. Необходимо попробовать разгадать ребус, который попал ему под руку, а это вовсе не мисс Паркер-Рот, это рисунок, который у него в кармане.

Моттон положил бумажку на письменный стол и расправил ее. То был всего лишь верхний левый угол целого рисунка. Надо отдать должное Кларенсу, он отлично владел карандашом. Изображен был Ардли — брюки спущены до лодыжек, в руке он держит стакан, а бутылка бренди покоится на обширной голой заднице леди Фартингейл, а задница покоилась — впрочем, «покоилась», возможно, не совсем подходящее слово — у Ардли на коленях. Кларенс начертал слово «Мамона» на стуле Ардли, а над головой сего персонажа изобразил так называемое облачко со словами: «У меня ни фартинга в кармане, я сам в кармане у Фартинга». Ответ леди Фартингейл был такой: «Да, милорд, вы такой жадный! Денег у вас полно!»

Лорд Фартингейл такому не обрадуется. Он уже разменял седьмой десяток, но все еще отличный стрелок. У Ардли куда более серьезные проблемы, нежели возможное негодование мистера Барнетта. И леди Фартингейл может оказаться в весьма неприятном положении: поговаривают, что маркиз начал разочаровываться в своей непутевой супруге.

Хм-м. Справа от головы леди Фартингейл изображено голое колено, а возле ее локтя, которым она опирается на стол, чья-то нога в туфле; можно предположить, что соответствующее тело распростерто на полу. По меньшей мере еще два человека — а может, и больше — могли быть весьма заинтересованы в других частях этого рисунка. В правом нижнем углу обрывка Моттон увидел обведенную изогнутой темной линией и заштрихованную часть еще какого-то изображения. Похоже, Кларенс разорвал листок именно на этом месте с целью отделить от прочих некую центральную фигуру. Черт побери, необходимы все, именно все части рисунка, чтобы толком разобраться в сути дела.

Почему Уидмор разорвал рисунок и спрятал именно этот обрывок? И где находятся остальные обрывки? И кто они, другие участники этой оргии?

Слишком много вопросов. Моттону было ненавистно уже то, что он не знает своего врага. Проклятие, в данном случае он даже не представляет, сколько у него врагов. Злодеем — или злодейкой — мог быть любой, начиная с герцога и кончая судомойкой. Как он сможет в случае необходимости защитить своих тетушек или дам из семьи Паркер-Рот? Ему необходимо оберегать от беды оба дома — Кларенса и свой собственный.

Это невозможно. Всех леди из семьи Паркер-Рот надо переселить в Моттон-Хаус, в своем доме им теперь оставаться небезопасно. Ему следует быть особо предусмотрительным до тех пор, пока он не уяснит в точности, что именно им угрожает, к тому же какая разница, что у него в доме число обитателей увеличится на две особы, даже если одна из них неотразимо обворожительная мисс Джейн Паркер-Рот.

Он пригубил бренди и покатал спиртное по языку. Он поселил бы девчонку под своей крышей. У себя в доме. У себя в постели…

Нет, не в постели. О чем это он думает?

Он подвигался на стуле и вытянул ноги. Брюки вдруг показались ему неудобными.

Порядок, все ясно — до боли ясно, о чем он думает. И это ничуть не удивительно. Он вполне здоровый мужчина. У него совсем недавно произошло милое, приятно возбуждающее эротическое свидание с женщиной. Естественно, что его мысли обращены к спальне.

Он давно уже научился держать под контролем свои мужские порывы. Мисс Паркер-Рот не о чем беспокоиться; у него нет намерения соблазнить ее или позволить по отношению к ней какие-либо вольности. Для этого он слишком джентльмен и не имеет ни малейшего желания оказаться в том положении, в какое попал его отец.

Да и к тому же у него слишком много теток, не говоря уже о самой мистрис Паркер-Рот, так что дуэний в доме предостаточно. От них ничего не утаишь. Если бы у него и возникли похотливые устремления, не было бы никаких возможностей оные осуществить.

Жаль… Нет! Отлично. В данных обстоятельствах присутствие тетушек — истинное благо.

Теперь остается только придумать, каким образом убедить мать Джейн, что ей и ее дочери следует переселиться к нему в дом. Ведь это и в самом деле странное требование. Мистрис Паркер-Рот захочет получить объяснение, а что он может ей сказать? Он не хотел обсуждать с ней скульптуру Кларенса. Чем меньше людей об этом знает, тем лучше.