Контролерша, укусившая психиатра, вновь на работе. Людей не хватает.

Вышла бездельница Гордеева. Отдельно каждому сообщила о «воцарении» в качестве врио на место начальника ПБ. Коллектив весть воспринял сдержанно. Только – Чингис, метивший в то же кресло, ответил протестной реакцией, заявив, что во что бы то ни стало уйдет в положенный ему доп. отпуск (психиатрический) в декабре; основной и доп. отпуск за следующий год возьмет в январе-феврале, тем самым в этом году выйдет на второе место после Грымова по невыходу на работу четыре месяца подряд, в следующем году намереваясь повторить достижение.

Деликатная Гордеева в ответ обиняком обвинила Чингиса в смерти Мариновского. Чингис парировал: «Я вообще не знал этого больного». Мариновский был записан за ним как лечащим врачом, но чему удивляться, когда больных на врача в четыре раза больше установленной Минздравом нормы.

Врачи во II-м отделении есть, но я брошен с I-го в тартарары II-го. Гордеева и Окунева ничего не делают «по понятиям»: одна как начальник больницы, другая, ее закадычная подруга, как начальница II-го отделения.

Я, видимо, лишусь отпуска в декабре: Чингис со своей стеничностью отберет, хотя право на моей стороне. Окунева намерена отдыхать + болеть тоже до Нового года, потом уйдет в отпуск за следующий год.

Гордеева, отработав начальницей три недели, оставляет вместо себя Чингиса и уходит в Серпы… учиться на психиатра! Оказывается, за годы работы в ПБ (до этого трудилась сначала где-то кардиологом, сама из Владимира, потом терапевтом в медсанчасти Бутырки) не обзавелась соответствующим сертификатом. Что ж, подучиться ей не помешало бы! Накануне учебы она на полном серьезе уверяла меня, что все психические болезни можно лечить одними витаминами. Элтон же купировал приступы шизофрении внутривенными вливаниями глюкозы!

Выборы в Мосгордуму. Гордеева предупредила: за три дня до выборов в день проведения не настаивать, если больные отказываются от приема лекарственных средств, три дня – никаких уколов. В случае вопросов психбольных москвичей, за кого голосовать, рекомендовать голосовать за Лужкова. Я издевательски предложил раздать по камерам агитационные листовки. Гордеева поджала губы. Показывая пример, она отменила назначенные мною уколы антидепрессантов убежденному самоубийце Лукашенко, заменив курсом витаминов.

На двери тюрьмы наклеили объявление, требующее, чтобы все работающие в день голосования москвичи-тюремщики взяли по месту жительства открепительные талоны и голосовали за колючкой. Меня, беспогонника, на работу в день выборов не выставляют. Гордеева: «Отдыхайте. Мы как-нибудь сами!»

Больной Марзоев «выдал» психопатическую реакцию: бесился в «стакане», материл связавшегося с ним Чингиса. Фельдшер Дымов по дурости выпустил придурка, и тот побежал по коридору, призывая: «Врачей на ножи!» Другой лозунг октябрьской революции: «Долой галоперидол!»

Я вызвал усиление, дабы уколоть и изолировать смутьяна. Марзоева уговорили водвориться в камеру без укола. Появился опер, видимо состоящий в «особых» отношениях с Марзоевым. Он снова вывел Марзоева в коридор, обнял его за плечи, ласково внушал не бузить. Марзоев ответно улыбался, тряс непокорными кудрями, объяснял свое поведение так: «Я просто сильно какать захотел. Неудобно, но приходится признаться».

Явилась и Гордеева. Тут же отменила мои назначения Марзоеву: «У нас не карательная медицина!» Трогать, т. е. лечить, Марзоева нельзя

(болезнь его проявляется подобными психопатическими эксцессами). Причина проста: Марзоев не признает себя больным, т. е. у него нет критики к расстройству личности, которым страдает, но он хочет по ряду причин находиться в ПБ, платя оперу, а возможно, и выше.

Завершается эпопея с самоубийцей Харбиным. Сорокалетний суицидник перерезал себе горло. 30 сентября его осмотрели, перевязали, 10 октября терапевт сняла повязку (десять дней он не перевязывался). Я полюбопытствовал, зашел в перевязочную, и – о ужас! – обнаружил трахеотомию. Вот уже десять дней Харбин дышит, кроме рта и носа, еще и через дыру в дыхательном горле.

Две недели назад бутырский хирург пытался закрыть дыру в трахее кожей, без пластики (сшивания) хрящей! Хирурга ждали в субботу, в пятницу не было. В субботу хирург не пришел, не отозвался и в понедельник. Сегодня Лала Викинговна и Гордеева направляют Харбина в 1-й изолятор (Матросская Тишина). Считается, что там лучшая в Москве тюремная соматическая больница.

Харбин жить не хочет. Просит нож, скальпель, чтобы «дорезаться до конца».

Чингис за обеденным чаем: «Она (Гордеева) не вправе посылать вас на прием граждан».