Убийства, нередко настоящая кровавая резня. Воровство и разбой, шантаж, взятки, шлюхи, наркотики, азартные игры — все, что относилось к сфере греха. И Фрэнси пошла по его стопам. Причем ее колея стала еще глубже, темнее и кровавее. Иногда, когда Грейс смотрела на младшую дочь, ее буквально тошнило — несмотря на всю ее любовь к ней — от того, что она выносила это существо в своем теле.

Грейс познакомилась с Юсефом в ночном клубе в Нью-Йорке, был солнечный майский день… Хватило одного взгляда и улыбки, и она пропала. Три недели спустя она уехала с ним в Стокгольм, где он жил в забитой ворованными вещами квартирке, и пошло-поехало. Ее деньги — те, что она получила от своих уже покойных родителей в качестве подъемных на жизнь в новой стране, — легли в основу криминальной деятельности Юсефа. Эти деньги позволили ему из мелкого гангстера превратиться в крупного. А она стала женой мафиози. Мечты о карьере художницы пришлось похоронить, и она по-прежнему боялась вернуться к ним даже в мыслях, отворачиваясь каждый раз, когда проходила мимо какой-нибудь художественной галереи.

Фрэнси остановила свой «мерседес» рядом с рестораном «Нова», где сборище подхалимов уже ожидало ее приезда, чтобы как следует повилять хвостом у ее стола. Это был один из двух ресторанов ее сестры Кристины, но все знали, что настоящий босс — Фрэнси, и если хочешь получать большую зарплату, нужно вести себя соответственно. Вообще-то Фрэнси была не из тех, на кого могло подействовать откровенное подхалимство, но она настолько к нему привыкла, что уже не обращала внимания.

— Держись, дорогая, — сказал Пер, предложив жене руку.

Она с благодарностью за него ухватилась, ведь центр тяжести в ее теле сместился, удерживать равновесие было трудновато.

Вместе они вошли в дверь, которую придерживал метрдотель. Все взгляды были прикованы к Фрэнси. Каскад темно-русых волос мягко спадал на плечи, зеленовато-голубые глаза эффектно подведены, губы казались на редкость полными, а светлая кожа сегодня, как ни странно, не выглядела бледной. Тонкие плечи, высокие скулы и тонкая шея. Обычно еще у нее выпирали хребет и лопатки, но беременность заметно смягчила формы.

В сумочке любимый пистолет, «магнум» сорок четвертого калибра, и, в целом, она прекрасно выглядела в отлично скроенном дизайнерском комбинезоне для беременных и туфлях на высоких каблуках, купленных отнюдь не в магазине «Скупунктен». [1] На пальце кольцо с бриллиантом тысяч за сто, на запястье часы «Патек Филипп» и того дороже.

Глубоко беременная гангстерша в роскошной упаковке.

И вот она широко улыбнулась своему персональному фокуснику-иллюзионисту Оливеру, чья жена пребывала в уверенности, что ежемесячный доход мужу приносили его импресарио.

На самом деле Оливер был глазами и ушами Фрэнси на разнообразных корпоративах и вечеринках для персонала, куда его приглашали развлекать публику. Пьяные директора и прочие высокопоставленные птицы с удовольствием трепались о чем попало.

Не то чтобы это выливалось потом во что-то определенное, просто ей хотелось быть в курсе, знать все сплетни.

— Выглядишь потрясающе! — воскликнул Оливер, которому с трудом удалось обхватить ее, чтобы обнять.

— Похожа на корову, — ответила Фрэнси.

— Да брось ты.

— Посмотри, как меня разнесло, жирная, как…

Фрэнси замолчала. Взгляд Оливера с какой-то грустью скользнул по ее лицу. Он не понимал, почему она так часто говорила о себе уничижительно. Такая красивая женщина! Конечно, сейчас она сильно поправилась, но это удел беременных.

— Привет Джейн! — поздоровалась Фрэнси с его женой и поцеловала ее в щеку. — Давно тебя не видела!

Несмотря на три беременности, Джейн оставалась худенькой, как подросток, и грудь не обвисла. Фрэнси стало так завидно, что она с удовольствием дала бы ей в челюсть, если бы не Оливер, которого она искренне любила.

Мягкий, дружелюбный и скромный, потрясающий профессионал, хотя ему недоставало харизмы, чтобы добиться настоящего успеха. Он стоял на сцене с таким видом, как будто извинялся и мечтал стать невидимкой. Поэтому ему так нужны были конверты с зарплатой от Фрэнси.

Она заметила, что ноздри Джейн слегка покраснели. Амфетамины? Кокаин? Тогда понятно, почему у нее нет аппетита. Сама Фрэнси ничего не колола и не нюхала, не считая нескольких затяжек травкой, которой ее раньше угощали на вечеринках. Желанного эффекта она так ни разу и не испытала, просто становилась заторможенной и безразличной, а вовсе не такой неадекватно веселой, как большинство накурившихся. Поэтому теперь она не баловалась и травкой. К тому же у нее были транквилизаторы в таблетках.

— Когда у тебя срок? — спросила Джейн.

— Семнадцатого ноября, — ответила Фрэнси.

— День в день?

— Восемь утра. Плановое кесарево.

— Уже знаете, кто у вас, мальчик или девочка?

— Девочка. Назовем Бэлль.

— Мы вообще-то это еще не обсуждали, — возразил Пер.

— Но ведь хорошее же имя, милый? — улыбнулась Фрэнси мужу, зная, что он смирится.

Пер был подкаблучником. И конечно, ей это не нравилось. Хотелось, чтобы рядом был настоящий мужик, с которым можно было бы до одурения спорить, мужик, не желающий так легко подчиняться ее воле, плечистый и мускулистый, с широкой волосатой грудью, на которой можно было бы вволю поплакать. Вместо этого Пер сам приникал к ее груди, вздыхая и ища утешения. Но, с учетом рода деятельности Фрэнси, именно такой муж был самым практичным. Никуда не вмешивается. Легкоуправляем и внушаем. Отличный отец для ее детей. Мужчина, для которого на первом месте семья, а не карьера.