— Саша! Я вижу их! Обоих! И Остроумова и Анну Павловну. Они в его квартире. Стоят на балконе.

— Понял. Сообщи Алене. Ничего не предпринимайте. Я иду к ним.

Что имел в виду Саша, сообщив, будто направляется к злоумышленникам, Илья так и не узнал, поскольку его нетерпеливый собеседник уже прервал вызов. В трубке слышались только назойливые, действовавшие на нервы гудки. Перезвонив Алене и введя ее в курс дела, мальчик осторожно выглянул из своего укрытия, наблюдая за стоявшими на балконе людьми.

Оба курили, что было довольно странно, поскольку няня, как известно не имела дурных привычек, и оживленно переговаривались между собой. Илюша просто дрожал от нервного напряжения, не зная, что можно сделать в столь ответственный момент. Наверняка, преступники или делили деньги или обсуждали план нового преступления, но способов документально зафиксировать их криминальные действия не существовало. Даже фотоаппаратом воспользоваться было нельзя, поскольку автоматически включавшаяся в пасмурную погоду вспышка наверняка бы привлекла внимание подозрительных личностей.

А пока Илья только гадал, как найти выход из затруднительной ситуации, Саша уже начал действовать. Войдя в дом, где жил Остроумов, шустрый студент вылез через маленькое окошко на козырек подъезда, а затем, встав на газовую трубу, опоясывавшее здание, начал осторожно продвигаться к балкону. Несмотря на то, что все происходило средь бела дня, трюки Саши, остались незамеченными — во дворе находились только мальчишки, увлеченно взрывающие петарды и не смотревшие по сторонам, а сами преступники, не видели приближавшегося к ним человека, поскольку боковины балкона, на котором они стояли, были закрыты листами фанеры.

Илья и Алена с замиранием сердца следили за действиями бесстрашного Саши. Каждый его шаг, каждое неловкое движение могли привести к падению, но ради сбора ценной информации, новоявленный сыщик был готов рискнуть даже собственным здоровьем. Вот он вплотную подошел к балкону, достал диктофон, начал записывать разговор ни о чем не подозревавших мужчины и женщины. Находясь за перегородкой, Саша не мог видеть их лиц, зато прятавшиеся во дворе детективы, отслеживали каждый жест преступников и гадали, о чем именно они говорят в данный момент.

Остроумов резко жестикулировал, на чем-то настаивая или угрожая, а няня смотрела на него с откровенной неприязнью и страхом. Вот она достала телефон, начала с кем-то говорить — точнее произнесла всего несколько слов и снова спрятала мобильник в карман толстого, домашней вязки джемпера. Еще несколько мгновений и, швырнув на землю окурки, оба вошли в комнату. «Наверное, деньги не поделили, — раздумывал скрывавшийся за гаражом Илья. — Интересно, удалось Саше что-нибудь записать? Когда я проделывал этот трюк с Вертом, у нас ничего не получилось, правда, по вине Верта. А здесь может возникнуть другая проблема — фанерная перегородка помешает записать разговор на диктофон. Но в любом случае, даже если все получиться, в суде запись рассматривать не будут, поскольку она добыта незаконным способом. Зато мы узнаем кое-что новенькое о планах преступников.».

Благополучно преодолев несколько метров, отделявших его от козырька подъезда, Саша, к великой радости Алены, нырнул в дом и вскоре выбежал во двор. Сыщики собрались в укромном уголке между несколько стоявшими под углом друг к другу уродливыми гаражами, и студент с победоносным видом извлек из кармана диктофон:

— Качество — не очень, но о чем идет речь понять можно. У меня создалось впечатление, что эти господа затевают нечто очень нехорошее. Да вы сами послушайте.

Саша включил воспроизведение и склонившиеся к диктофону сыщики-любители услышали следующее:

— Мои заграничные партнеры настаивают, — вкрадчиво, но твердо произнес отлично запомнившийся Алене голос мужчины, с которым она однажды застряла в лифте.

— Но разве они занимаются такими делами?! — взволнованно произнесла Анна Павловна. — Я думала.

— Думать, не ваша забота. У моих партнеров очень широкий спектр интересов. Они умеют делать деньги из всего. Это крайне выгодная сделка.

— Нет. В таких делах мы участвовать не станем.

— У вас незакрытый должок, а я не люблю должников. Я очень не люблю должников, — с угрозой в голосе произнес Остроумов. — Очень.

Женщина молчала, и какое-то время были слышны только случайные шумы, портившие качество записи. Илюша начал думать, что на этом разговор закончился, но тут няня заговорила вновь:

— Я… мы… должны подумать, это слишком серьезный шаг.

— Времени на раздумья нет. Как нет и отсрочки для выплаты долга.

— Хорошо, — после долгой паузы произнесла Анна Павловна.

— Но при условии, что долг будет аннулирован.

— Разумеется. Мало того, вы останетесь в прибыли.