– Гезеш!!! – Перед глазами знакомое лицо. – Очнись, Гезеш! Борись!

На устах холодная улыбка. Сталь вонзается в грудь

склонившегося человека.

– Зло… – вырывается со свистом из легких.

Фамуш! Это же был Фамуш! Лесоруб похолодел.

– Вспомнил? – грустно хмыкнул Страж. – Вы тоже приходили к Стене. Но я вам не поверил.

Ветер треплет плащи рыцарей-големов. Их здесь сотни. Лес копий смотрит в небо. Ни движения, ни звука.

Впереди всех Родергрим. Почему-то в голову лезет всякая чушь… Вспоминается старый луг за окраиной Фурмагара. Игра в рыцарей, когда старая тряпка превращается детским воображением в плащ, а выломанная палка становится мечом. Род любил быть «хорошим» и всегда плакал, когда ему доставалась роль «плохого».

– Ты не пройдешь, – повторяет приятель детства. Глаза темны, усталый вид.

– Исполни предначертанное. – Голос Гезеша сух. За спиной ждут боя бойцы Легенды. Их меньше, чем рыцарей. Они слабее. Но они готовы умереть.

– Ложь! Годар и Дугар сказали то же самое и ушли. Вы с Фамушем последние, но вы всегда были хуже них. Злее. Раз предали они – предашь и ты, – громко говорит Род. – Прочь.

– Мы идем на Прорыв! Исполни предначертанное!

– Ты лжешь!

– Нет! Это ты лжешь. Ты боишься! И скрываешь свой страх за злобой! – Гезеш злится.

– Я не хочу убивать вас. Но не пущу!

– Исполни! Ты должен!

– Ты был прав. Я боялся тогда, на поле. Может, в этом задумка Лика? Сделать так, чтобы все роли сыграли, как им сказано? Зная, чем все для них закончится? Чтобы шаг был осознан? И до тех пор Безумие не уйдет? – Родергрим поежился. – Я был не готов тогда… Я и сейчас не готов, если честно.

– Что тебе предначертано? – спросил Гезеш.

– Я должен умереть… Моя жизнь смысла не имеет. Все, что я сделал, – никому не нужно. Важна только смерть. Осознанная… Определенная…

– Не понимаю.

– Я защитил Эльнаи от гдаффов, я создал армию големов, истребляющих этих тварей. Я закрыл границы, чтобы уменьшить приток подонков, желающих войти в Счастливые Земли и пожертвовать чужой жизнью… Но это все не важно, оказывается. Только смерть! – Фурмагарец скривился и поманил его рукой: – Подойди.

Гезеш приблизился, настороженно глядя на старого знакомого:

– Я еще не решил, идти ли мне на Прорыв…

– Да мне уже плевать. Я должен сыграть свою роль, – криво ухмыльнулся Родергрим.

Мир пошатнулся. По крайней мере, так показалось Гезешу. Словно все вокруг залила прозрачная смола. Каждое движение – борьба с вязким воздухом. В голове истошно вопит разум, но тело не успевает среагировать.

Едва Лесоруб подошел к Родергриму, как тот схватил его и швырнул в объятия Стены. Языки жадно пронзили тело Искателя, в ушах повис звон тишины. Только что был предостерегающий вопль Родинки, лязг рыцарских лат, когда големы повалили вскочившего на ноги Друза. Матерщина Паблара и проклятия Джаззи… А теперь – безмолвие.

Гезеш чувствовал, как леденит нутро проникшее Безумие. Боли не было. Словно холодные пальцы жадно шарят по всему телу да обмирает испуганное сердце.

«Свобода есть, – раздался в голове Лесоруба вкрадчивый голос. – Возьми ее».

В этот миг на Искателя обрушился шум деревьев и пение птиц. Воин упал на траву по ту сторону Стены…

Вскочив на ноги, Гезеш обернулся и столкнулся взглядом с изумленным Родинкой.

«Ты прошел!» – проговорил голос внутри. Сердце обхватили ледяные пальцы, слегка сжали, будто подгоняя.

Родергрим с напряженным видом наблюдал за Лесорубом.

«Ты достиг цели! – вновь напомнил о себе невидимка. – В том замке, за лесом, сегодня будет праздник. В честь весны. У них всегда весело!»

– Ты кто?

«Глупый вопрос. Какая разница? Успокойся! Ты долго ждал этого момента! Иди на север. Знаешь ли ты, что здесь не бывает войн?»

– Почему я жив?!

«Ты расстроен? – удивился собеседник. – Тебе не вернуться. Ты прошел! Без жертвы, понимаешь? Проклятия остались за Преградой!»