Репутация широкого и щедрого человека способствовала бы­строму установлению связей. Серуш еще до знакомства знал Вы­соцкого по записям, а когда их познакомил музыкант и друг Вы­соцкого Анатолий Бальчев, они подружились. Бабек привез из-за границы очень хорошую аппаратуру — микрофоны, микшеры, мно­гоканальный магнитофон. Его квартира в районе Речного вокзала на Фестивальной превратилась в почти профессиональную студию звукозаписи. Высоцкий довольно часто бывал здесь и на шикарной даче Бабека в Опалихе, на 26-м километре Волоколамского шоссе. Дачу, построенную в стиле русского ампира — старинный терем, с резными башенками, балкончиками, Бабек купил у Л.Зыкиной. Там тоже было сделано много записей довольно высокого качества. Не­сколько сеансов прошло при участии гитаристов Дмитрия Межевича, Вячеслава Гауфберга, Анатолия Бальчева, Игоря Годяева. Через 14 лет эти записи, как и коллекции К.Мустафиди и М.Крыжановского, станут основой альбомов фирмы «Мелодия».

Из большого числа близких Высоцкому людей можно выделить лишь несколько человек, дружба которых с ним была бескорыст­ной, — В.Абдулов, В.Туманов, М.Шемякин... К таким друзьям отно­сился и Бабек Серуш. Они получали удовольствие от общения, им было интересно друг с другом. Высоцкий рассказывал Серушу про театр, про роли... и с интересом слушал о делах друга. Серуш любил Высоцкого прежде всего за талант и необыкновенную скромность. Его поражала застенчивость Высоцкого — он никогда не приходил к Бабеку, предварительно не позвонив, и не шел, если у Бабека был кто-то в гостях. Серуш рассказывает о таком случае: «Однажды мы с ним договорились встретиться у «Интуриста» — к Володе подхо­дит человек: "Извините, вы не Высоцкий?" — "Нет. Мне все гово­рят, что я очень похож... Все спрашивают..."»

Сохранился набросок посвящения Бабеку:

Серуш не намного переживет Высоцкого и умрет при загадоч­ных обстоятельствах — диагноз: пищевое отравление. Похорони­ли Бабека на Ваганьковском кладбище. Через двадцать лет его имя всплывет в связи с громким скандалом с Алимжаном Тохтахуновым (Тайванчиком). Самая тиражная газета России опубликует измыш­ления своего «политотдела», назвав Серуша «криминальным авто­ритетом по кличке Бабек»...

27 декабря газета «Литературная Россия» публикует интервью с Высоцким. В самом начале публикации редакция, как бы изви­няясь перед «инстанциями», сообщает, что «это интервью взято и напечатано как отклик на многочисленные читательские письма с просьбой о беседе с актером, автором и исполнителем собствен­ных песен...».

В беседе с М.Дейчем Высоцкий рассказывал больше о театре, чем о себе. Рассказывал о тех основных принципах поиска и экспе­римента, на которых строится работа театра. О том, что этот театр имеет свое собственное «лицо», что он не похож ни на один другой театр в стране. Рассказал он и о своих любимых ролях в кино, от­ношении к Пушкину, о планах на будущее...

Главным здесь было не то, что сказал Высоцкий, — об этом очень многие знали из его многочисленных нелегальных выступ­лений. Главное — сам факт появления этой публикации. Высоцкий стал явлением в жизни страны, и умалчивать о нем было уже не­возможно.

2 января в театре состоялся прогон сценической композиции «Пристегните ремни» по инсценировке Г.Бакланова и Ю.Любимо­ва. Из книги Ю.Любимова «Записки старого трепача»: «Меня обя­зали ставить современную актуальную пьесу о строителях, о рабо­чих. И мы поехали с Баклановым вместе на огромное строительст­во КАМАЗа, автомобильного гиганта».

Не ограничиваясь заданием «создания спектакля о строителях», за основу постановщик берет роман Г.Бакланова «Июль 1941» — одно из самых ярких произведений писателя. Таким образом Люби­мов выстраивает биографии персонажей: коллизии современности сплетаются с коллизиями минувшего. Благодаря эпизодам военных лет возникал исторический контекст и психологическое обоснова­ние поступков действующих лиц.

Как обычно, «роды были сложными»... После прогона спектакля для «высокой комиссии» эта самая комиссия вместе со своим пред­седателем молча встает и уходит. Любимов мрачнеет — значит, не понравился спектакль, в растерянности и актеры. И тогда сидящий в зале автор инсценировки Григорий Бакланов вежливо спросил: «Вы и на фронте так бегали?» Комиссия так же молча, как по команде, повернулась и угрюмо заняла прежние места. Спектакль после дол­гих пререканий был принят. Премьера состоялась в июле.

Высоцкий задолго до премьеры отказался от центральной роли — Режиссера, но не отказался от спектакля. Любимов ввел в постановку сюжетно не связанный с действием эпизод: по прохо­ду идет военный человек, под плащ-палаткой у которого был не ав­томат, а гитара, и поет песню «От границы мы Землю вертели на­зад...». Песня Высоцкого играла роль зонга — песенно-поэтического элемента, напрямую выражавшего нравственную позицию театра.

Эту песню он написал в конце 72-го. Она так же торжествен­на, как и его любимая военная песня «Вставай, страна огромная», а по эстетическому воздействию она так же сильна, как главный пла­кат Великой Отечественной войны — «Родина-Мать зовет!». Слова «...МЫ Землю вертели назад» необыкновенно точно выразили дух единения советского народа.

Можно ли образнее показать, какие титанические усилия и не­человеческое упорство требовались для того, чтобы исправить на­рушенный порядок вращения Земли. Советские солдаты «не меря­ют Землю шагами» — они вращают ее сапогами в своем движении на запад с тем, чтобы Солнце взошло там, где ему положено, — на востоке.