Е.Проклова: «Поезд остановился, и я вышла на перрон одной из первых. Вышла, меня встретили, все нормально... Стоим под рас­писанием, ждем Высоцкого. Мимо нас — поток пассажиров, снача­ла люди шли густо, потом пореже... Вот уже вообще никого не вид­но... Неужели не приехал?

Наконец на дальнем конце платформы, у последнего вагона, еще кто-то замаячил — в виде смутного пятнышка. Вроде бы их двое... И, наконец, слава богу, они: Володя и Марина. Вижу их как сейчас: он — впереди, идет легкой, шальной такой походочкой, на гитаре наигрывает, напевает что-то... На нем курточка нараспаш­ку, шарфик через плечо... А Марина за ним с двумя огромными че­моданами — «с двумя же бегемотами» — тянет их на поводках. Из этой картинки я не хочу делать никаких обобщений, просто стоит она в глазах до сих пор — и все».

В этот год Марина твердо решила разводиться с Высоцким. Не­сколько раз ей приходилось разрывать контракты из-за поездок в Москву. Чтобы как-то поправить свое финансовое положение, она вынуждена была сниматься в рекламе. «Еще одна такая реклама в журнале — и ни один уважающий себя режиссер не захочет иметь со мной дела. Все. Он меня постоянно предает, причем в самые не­подходящие моменты. Я сделала все, что смогла. Пора спасать свою шкуру», — говорила она в порыве откровенности Карапетяну.

В этом году на экраны страны выходит фильм «Калина крас­ная».

Впервые в великой кинодержаве с жесточайшим уголовным за­конодательством в мире выходит фильм, где главный герой — вор-рецидивист, который, выйдя на волю, хочет жить по-людски. Фильм потряс страну. По различным оценкам «Калину красную» посмот­рели около 60 миллионов человек!

Фильм будет удостоен многих наград, а его создатель — писа­тель, актер и режиссер Василий Шукшин — 2 октября 1974 года ум­рет от сердечного приступа во время съемок фильма С.Бондарчука «Они сражались за Родину».

Высоцкий с большим уважением относился ко всему, что сде­лал этот талантливый человек в кино и литературе. Они близко были знакомы по Большому Каретному и были очень похожи. Пес­ни Высоцкого и проза Шукшина были из одного и того же материа­ла. Они оба были всенародно известны и любимы, оба были ма­ниакально трудолюбивы. Шукшин, как и Высоцкий, писал ночью. В конце жизни, по рассказам, его нормой на ночь была банка рас­творимого кофе. Его друг актер Георгий Бурков рассказывал, что патологоанатом, горько качая головой, сказал о Шукшине: «Нор­мальное, полностью изношенное сердце 85-летнего человека. Нет миллиметра, не истрепанного жизнью до последней степени. Чудо, что он еще жил».

Высоцкий жил с таким же напором и шел навстречу своей судь­бе с такой же открытой беззащитностью.

Леонид Филатов в одной из своих телепередач «Чтобы помни­ли...» свел их вместе: «Есть артисты более любимые, есть менее лю­бимые... есть знаменитые. И есть — их очень мало, — которые яв­ляются для миллионов некой духовной гарантией. Вот такими ар­тистами были Шукшин и Высоцкий. Это не важно было, что они играют и про что они играют, кого изображают на экране... Важен сам облик этого человека, важно понимание, что этот человек жив, и пока он жив — все в этом мире идет более-менее нормально».

Позднее Высоцкий вспоминал свою реакцию на смерть Шук­шина: «Я никогда не плакал. Вообще. Даже маленьким когда был, у меня не было слез — наверное, не работают железы. Честное слово. У меня нет их, слез.

Я поехал из Ленинграда, бросил спектакль — его отменили — и по­ехал на панихиду в Москву. Ехал на машине пять часов — 800 километ­ров. Сто шестьдесят я как врезал, только заправился один раз...»

Сначала Шукшина хотели похоронить на родине в Сибири, Моссовет выделил место на Введенском кладбище, но целая плея­да известных людей — Михалков, Шолохов, Кобзон, Фурцева, Ко­сыгин — настаивали на Новодевичьем... И наконец свой вердикт в пользу Новодевичьего вынес Л.Брежнев: «Я очень люблю «Калину красную» и «Печки-лавочки». Похоронить Шукшина следует на Но­водевичьем».

Сразу после смерти Шукшина 3 октября Высоцкий пишет па­мятные стихи: «Я написал большие стихи по поводу Василия, кото­рые должны были быть напечатаны в «Авроре». Но опять они мне предложили оставить меньше, чем я написал, и я отказался печа­тать не полностью. Считаю, что ее хорошо читать глазами, эту балладу. Жалко петь, жалко... Я с ним очень дружил и как-то... я спел раз, а потом подумал, что, наверное, больше не надо».

И еще одна трагедия этого года — 1 ноября «на цифре 37», как и подобает поэту, Геннадий Шпаликов «слазил в петлю» в Доме твор­чества в Переделкино.

Удивительная судьба. Он был очень талантлив. И как поэт, и как человек. Поначалу все складывалось удачно. В двадцать четы­ре года он уже написал сценарии «Заставы Ильича», потом «Я ро­дом из детства» — фильмов, которые стали визитной карточкой по­коления...

После смерти Шпаликова нашли много стихов, некоторые из них были известны и раньше...