Мало-помалу он поведал Пьетро всю историю и объяснил, почему вынужден был задержаться на вилле Санта-Виола.

— Лора Джекилл, говоришь, — задумчиво произнес Пьетро, когда брат закончил свой рассказ. — Знакомое имя. Где я мог его слышать?

Санчес тут же нахмурился.

— Она долго жила в таборе и даже вышла замуж за цыгана, родила дочь… Ну, ты понимаешь… Местные жители не любят ее за это.

— Да, я что-то такое уже слышал.

— Но Лора не виновата! — горячо бросился Санчес на защиту любимой. — Она попала к цыганам еще ребенком. Возможно, только благодаря им ей вообще удалось выжить. Эта женщина достойна восхищения, а не презрения.

Пьетро с любопытством взглянул на брата.

— Разумеется, она не виновата, — с улыбкой согласился он. — Теперь я вспомнил ее. Очень милая синьора.

Санчес опешил от неожиданности и погрузил пылающее лицо в воду.

— Расскажи мне про нее еще что-нибудь. Какая она?

— Кто?

Пьетро рассмеялся:

— Лора Джекилл, разумеется. Ты ведь влюбился в нее без памяти, а?

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — неумело соврал Санчес. — Как бы я мог влюбиться в Лору, если убил ее брата.

Он вылез из чана, взял протянутое братом полотенце, быстро вытерся и неприязненно посмотрел на кучу грязного белья. Неужели снова придется это надеть? Пьетро перехватил его взгляд и протянул сверток, который принес с собой. Санчес радостно потянулся за свежей одеждой, но, увидев военную форму, отдернул руку и вновь надел свои грязные штаны и порванную рубаху. Экипировку дополнили сбитые сапоги. Пока он решал проблему с одеждой, полковник расхаживал взад-вперед, а потом вдруг заявил:

— Отец был прав.

— Что-о? — угрожающе протянул Санчес.

— Отец был прав, — снова повторил Пьетро, словно не замечая его тона.

Младший Корелли засунул руки в карманы, скрывая дрожь. Тело покрылось липкой испариной.

— В чем же это он был прав?

Полковник облокотился на край чана и тщательно пригладил волосы. В минуты волнения Санчес делал точно так же.

— Знаешь, братишка, мы ведь думали, что ты погиб. Несколько лет о тебе никто ничего не слышал. Даже когда умерла мама, мы так и не получили ответа на посланное тебе с оказией сообщение.

— Мама… умерла?..

— О Боже, Санти! Ты этого не знал?!

— Нет.

Санчес отвернулся к стене, по щекам потекли предательские слезы. Мама… мама… Единственный человек, который был ему по-настоящему дорог…

— А как Мелисса и Рудольф?

Пьетро вздохнул.

— Рудольфа ранили там же, возле Сольферино. Мелисса поехала к нему, но ему не удалось выкарабкаться. Наша сестренка стала вдовой.

— Проклятье! Где она сейчас?

Судьба сестры всерьез взволновала Санчеса. Мелисса не отличалась силой духа, и он не представлял себе, как она смогла вынести столько горя, разом свалившегося на ее плечи.

— О Мелиссе я давно ничего не слышал, — тихо ответил Пьетро. — Мы не виделись около года. После смерти мужа она прислала мне письмо, что остается работать в госпитале. Война закончилась, но, может быть, она все еще там.

— Ты прав. Надеюсь, в госпитале она почувствует себя нужной. Мелиссе, как никому, нужна ясная цель в жизни.

Братья помолчали. Потом Санчес вспомнил, с чего начался их разговор, и спросил:

— Так что ты имел в виду, говоря, что отец был прав?

— Твой характер, Санти. Отец думал, что ты погиб, и очень горевал о том, что выгнал тебя из дома. Война помешала вам поговорить по душам.

Санчес с трудом мог поверить, что их суровый отец Лукка Корелли горевал о нем. Скорее рак на горе свистнет, чем старый Лукка признает свои ошибки. Нет, Пьетро явно чего-то недоговаривает.

— Так, значит, отец горько оплакивал погибшего сына? — язвительно поинтересовался Санчес.

— Клянусь тебе, так и было. А еще отец сказал, что, если бы ты был жив, он попытался бы все изменить и уладить ваши разногласия. Он надеялся, что еще не поздно…

— Четыре года назад было поздно, — резко оборвал Санчес. — Мы уже никогда не уладим наши, как ты выражаешься, разногласия.

— Санти, ты не можешь быть так жесток, — Пьетро подошел к брату. — Отцу очень дорого стоил твой уход, а мать… Мама его просто не пережила.

Санчес гневно посмотрел на него.

— Черт тебя побери, Пьетро! Не сваливай на меня вину за смерть матери. Ты же знаешь, как я любил ее. А что касается отца, то даже если он и страдал (в чем я глубоко сомневаюсь), это пошло ему только на пользу. Я рад! Да, представь себе, рад! Старик Лукка вышвырнул меня из дома. Он приказал мне убираться к дьяволу, а ты… ты… Ты стоял рядом и не сделал ни малейшей попытки остановить его. Или меня.