Поздно вечером, когда дети легли спать, Фемидина открыла кабинет мужа и вошла внутрь. Она подолгу останавливалась возле каждой картины, написанной Виктором, трогала руками, словно касалась супруга. Она задержалась возле стола. «Вот здесь он сидел, работал, что-то записывал, думал… Как переменчиво время. Два слова «был», «не был» – и вся человеческая жизнь между ними», – подумала женщина и, отодвинув стул, села.

Внимание Ирины привлекла фотография, на которой были запечатлены они с Виктором в своей однокомнатной квартире на Кутузовском проспекте. Эту квартиру они приобрели лет пятнадцать назад. Купив новую, четырехкомнатную, они не стали продавать старую, справедливо рассудив, что у них подрастают сын и дочь и свое жилье всегда пригодится. Муж нередко заезжал туда, а перед своей трагической гибелью вообще зачастил на Кутузовский проспект. «Он говорил, что в одиночестве ему хорошо думается, – вспомнила Ирина. – Я совсем забыла об этом. И немудрено. Столько всего пришлось пережить в последнее время. Надо съездить на старую квартиру», – решила она и, поднявшись со стула, вышла из комнаты.

Покинув после рабочего дня здание АСБ, Макс окликнул Забродова:

– Илларион Константинович, одну минутку. Мне нужно с вами поговорить.

– Хорошо. А в чем дело?

Растаев опасливо оглянулся:

– Здесь неподалеку есть уютный скверик, там еще церквушка деревянная.

– Знаю, был в этой церкви несколько раз.

– Давайте подъедем в сквер и поговорим там, – предложил Макс.

– Хорошо, к тому же заодно подышим свежим воздухом, а то после сегодняшнего дня мозги закипают.

– Да, денек выдался непростым, – согласился Растаев.

Они сели каждый в свою машину. Первым вырулил со стоянки «лэндровер» Забродова, за ним не спеша выдвинулся темно-вишневый «опель» Макса. На шоссе Илларион прибавил скорость, посматривая в зеркало заднего вида. Растаев, не отрываясь, следовал за ним. Свернув в переулок, Забродов проехал метров двести и остановился возле скверика, в конце которого виднелись купола небольшой церкви.

Илларион припарковался возле невысокой чугунной ограды скверика, заглушил двигатель и вылез из машины. Через пару минут рядом припарковался «опель». Было около девяти вечера, довольно холодно. Тусклый свет редких фонарей освещал дорожки сквера. Забродов нащупал в кармане куртки пистолет, который после поездки в Грозный он постоянно носил с собой. «Нужно быть готовым ко всему», – подумал он.

– Приятная прохлада, – потянувшись, сказал Макс. – Я удивляюсь, как мы после стольких часов работы не приросли к стульям.

– Видимо, этот эволюционный отрезок у нас еще впереди, – пошутил Забродов.

– Давайте пройдемся, Илларион Константинович, по аллее, разомнемся немного, – предложил Макс.

– Да уж, разминка нам не помешает, – согласился Илларион.

Они вошли через открытые чугунные ворота в сквер и направились по аллее вперед, туда, где виднелся силуэт церкви. Свет фонарей раздвигал темноту, указывая дорогу. Макс по привычке, прежде чем заговорить, оглянулся по сторонам:

– Помните, Илларион Константинович, мы с вами говорили о том, как несколько лет назад небольшой спортивный самолет в Курской области врезался в газопровод.

– Конечно, скачок цен на газ на мировом рынке был впечатляющим.

– Да, шумиха была большая. К тому времени я уже примерно год как проработал в АСБ на супермощном компьютере. Там хранится информация практически обо всем.

– Я слышал об этом компьютере. Насколько мне известно, каждый сотрудник АСБ может воспользоваться его услугами.

– Без проблем. Есть человек, который за него отвечает. Он просто следит за определенными мерами безопасности. Скажем, если вы захотите узнать что-нибудь о ФСБ, ГРУ, то это будет отслежено, и вы будете зафиксированы как личность, интересующаяся их деятельностью, – резюмировал Растаев.

Некоторое время они шли молча. Затем Макс продолжил:

– В те годы руководителем группы «В» был Михаил Михайлович Крачков.

– Эта фамилия ни о чем мне не говорит, Макс.

– И вышла любопытная история. Он сообщил тогдашнему шефу АСБ Никитину, что считает падение самолета в Курской области неслучайным. Подготовил отчет и, как говорится, положил его на стол начальству.

– И что было дальше? – заинтересовался Забродов.

– Возможно, Крачков в своих умозаключениях опирался на отчет Фемидина, который за год до случившегося, как я уже говорил, предупреждал о вероятном падении самолета на газопровод. А тут и начальник группы считает, что свершившийся факт катастрофы неслучаен. В общем, не знаю, что там получилось дальше, может, кто-то пытался прикрыть свою задницу, мол, предупреждали, а мер никаких принято не было…

– Крачков, видимо, был ушлым парнем, – отметил Забродов.

– Это так, но не прошло и месяца, как его уволили. Откровенно говоря, я не знаю, за что и было ли это каким-то образом связано с его отчетом о падении самолета на газопровод. Но то, что его уволили, – это факт.

– И что тебя настораживает, кроме увольнения Крачкова?

– Все это странно как-то, – Макс снова посмотрел по сторонам и, понизив голос, продолжил: – Людей из АСБ просто так не увольняют. Уж очень много они знают, да и специалисты высшего класса. Скрытая похвала нам с вами.