«Александр хотел, чтобы каждый человек был свободным, но при условии, что он употребит свою свободу для выполнение только его, Александра, воли» (Адам Чарторыйский).

«Будучи честолюбивым, обидчивым, злопамятным и эгоистичным, он одного за другим бросал своих друзей детства, за исключением Лагарпа. Он был нерешительным, беспокойным, неуравновешенным, хитрым, одновременно и слабовольным и упрямым, энергичным и слабым — непостоянным до такой степени, что даже подписи его менялись. Великий князь Николай Михайлович утверждал, что двойственность была одной из основных черт характера царя. Однако, несмотря на непостоянство ума и переменчивость настроения, он временами проявлял исключительную щедрость души и абсолютную преданность» (А. Валлотон).

А вот более поздняя запись после смерти царя: «Я ошибся, благоволение Александра ко мне не изменилось, и в течение шести лет (с 1819 по 1825 годы. — Авт.)мы имели с ним несколько подобных бесед о разных важных предметах. Я всегда был чистосердечен, он всегда терпелив, кроток, любезен неизъяснимо; не требовал моих советов, однако же слушал их, хотя им большей частью и не следовал, так что ныне, вместе с Россией оплакивая кончину его, не могу утешать себя мыслию о десятилетней милости и доверенности ко мне столь знаменитого венценосца; ибо милость и доверенность его бесплодны для любезного отечества» (Н. М. Карамзин «Дневник после смерти Александра I»).