Опешив от такой прыти, Даша засеменила следом за ним.

Верещагин оглядел комнату и развернулся к ней лицом:

– Дело в том, что эта женщина была обнаружена вчера в собственной квартире мертвой…

– Вы подозреваете меня? – окончательно запутавшись, ужаснулась Даша, опускаясь в кресло.

– Нет, что вы, – вытянул он перед собой руки, садясь на диван. – Просто соседи сказали, что к ней никогда никто не приходил, а сама она неоднократно заявляла, будто абсолютно одинока…

– А теперь выяснилось, что я ее дочь? – попыталась угадать Даша и улыбнулась: – У меня нет родственницы с такой фамилией.

– Не торопитесь. – Следователь открыл папку и вынул несколько ксерокопий листов. – Вот письмо, которое адресовано именно вам.

– Кем? – вконец растерявшись, спросила Даша, беря в руки стандартный лист.

– Безвременно усопшей Харламовой, – устало пояснил следователь. – Хотя по поводу безвременно это еще как посмотреть. Вашей родственнице, судя по документам, было восемьдесят семь лет.

– Да не знаю я никакой родственницы! – воскликнула Даша и стала читать.

«Если вы Игнатьева Дарья Альбертовна и сейчас держите в руках это письмо, значит, написавшего его человека, а именно Харламовой Анфисы Евгеньевны, одна тысяча девятьсот двадцать пятого года рождения, больше нет на этом свете. Не сомневаюсь, что письмо мое, написанное летом две тысячи первого года, будет для вас полной неожиданностью. Но я – не выжившая из ума старуха, а нахожусь в ясном уме, при твердой памяти и здравии. Этим письмом я хочу поставить вас в известность, что с момента его получения вы являетесь полноправной хозяйкой квартиры, расположенной по улице Безымянная, дом девять дробь пять… До вступления в права наследования прошу проживать на указанной жилплощади…»

– Бред какой-то! – Даша подняла на полицейского недоуменный взгляд: – Что все это значит?

– Именно этот вопрос я собирался задать и вам, когда направлялся сюда, – тусклым голосом сообщил Верещагин. – Но, судя по выражению вашего лица, зря надеялся получить на него хоть какой-то ответ.

– И что?

– Значит, вы утверждаете, будто автор этих строк вам не известен?

– Именно так, – кивнула Даша, начиная подозревать, что стала участницей розыгрыша, а может быть, и преступления! Неожиданно ее обожгла страшная догадка. «Что если это вовсе не полицейский, а преступник, которого нанял Обломкин? Точно! Какая же я дурочка! Зачем после всего происшедшего впустила в дом незнакомого мужчину? Стоп! Он ведь показал удостоверение! Ну и что? А кто сказал, что оно настоящее? Тем более, его показали через глазок».

Она взволнованно вскочила с места, и, настороженный поведением хозяйки квартиры, Верещагин тоже встал:

– Что с вами?

– Покажите еще раз свои документы! – срывающимся голосом потребовала Даша, поймав себя на мысли, что, если это злоумышленник, она поступила по меньшей мере глупо.

«Сейчас он поймет, что я его раскусила, и убьет меня! Хотя почему тогда он не сделал этого раньше?»

– Пожалуйста. – Полицейский между тем вынул из кармана рубашки удостоверение.

– Действительно, Верещагин Владимир Иннокентьевич, – хмыкнула она.

– Что-то не так? – настороженно заглянул Даше в глаза следователь.

– Нет, все нормально, – пряча выпавшую прядь волос за ухо, кивнула она. – Извините.

– Вернемся к нашему разговору? – убрав удостоверение, произнес Верещагин.

– Как вам угодно, – согласилась Даша.

– Итак, вы утверждаете, что данная гражданка вам не знакома. – Он снова сел и положил папку на колени. – Может, это родственница, о которой вы не знали?

– Маловероятно, – покачала она головой.

– Странно, – задумчиво проговорил следователь.

– А что произошло с этой женщиной? – спросила Даша.

– С которой? – не понял полицейский.

– Которая написала это письмо.

– Она умерла.

– Вы это уже говорили, – напомнила Даша. – От чего?

– Ее убили.

– Что? – ужаснулась она. – Такую старую, и убили?

– Вы думаете, что убивают только молодых? – повеселел полицейский.

– Постойте, – неожиданно осенило Дашу. – Раз я наследница этой женщины, и она вдруг умирает, значит, меня автоматически начинают подозревать в том, что я причастна к этому?

– Не совсем так, – уклончиво ответил Верещагин. – Но хотелось бы узнать, где вы были позавчера?

– Я? – зачем-то переспросила Даша.

– Ну, конечно, – кивнул Верещагин.

Даша вспомнила поездку на озеро с Обломкиным, его приставания, побег, встречу с Матвеем и Мартой и неожиданно снова заподозрила, что визит следователя каким-то образом является продолжением произошедшей истории.

– Почему вы молчите?

– Я была далеко отсюда, – сказала Даша. – Мы ездили на пикник.

– С кем?

– Директор, Обломкин Леонид Геннадиевич, предложил съездить на пикник. – Размышляя, как рассказать о происшедшем, Даша встала и прошлась по комнате.

– Он может подтвердить это? – В руках полицейского появился блокнот и ручка.

– Наверное, нет, – вспомнив, как они расстались, ответила Даша. – Он приставал ко мне, и я убежала…

– Так, – протянул следователь. – Значит, подтвердить ваше алиби он не может?

– Может, вернее, нет… Он наверняка не захочет, ведь его побил Матвей, а потом, – стала сбивчиво объяснять она, пытаясь ухватить все сразу, но понимая, что тем самым лишь вконец запутывает сыщика, – потом он уехал…