Теперь, как ни странно, ему припоминались одна за другой эти подробности. Ничто не соответствовало, кроме высокого роста.

Да, официантка, стоявшая рядом, действительно была высокой и дородной, на этом и кончалось соответствие россказням Майка. Она, возможно, весила килограммов семьдесят пять. Кроме того, она была в очках. Не производили впечатления и ее волосы — так себе, серенькие. Женщина, конечно, почувствовала, что ее внимательно разглядывают, но флегматичное выражение ее бледно-голубых глаз за стеклами очков не изменилось.

Он решил убедиться и уточнил:

— Я разыскиваю Элен Краус. Она жила в Нортоне. Она была замужем за Майком…

Голубые глаза официантки остались равнодушными.

— Ну, я это. А что?

— У меня есть поручение от него. От вашего мужа.

— От Майка? Он ведь умер.

— Да. Я был с ним, когда он умирал. Меня зовут Расти Коннорсом. Мы с ним сидели в одной камере. Два года.

Выражение лица официантки не изменилось, если его вообще можно было называть выражением, но говорить она стала тише:

— Что за поручение такое?

Он осторожно осмотрелся.

— Здесь я не могу говорить. Вы во сколько кончаете?

— В половине восьмого.

— Я буду ждать на улице, у выхода.

Женщина засмеялась:

— Лучше подальше. Там есть парк, вы увидите, на той стороне улицы. Лучше там, на углу…

Он кивнул в знак согласия и пошел к выходу, не оглядываясь.

Да, это совсем не то, совсем не то, на что он рассчитывал! Когда он брал билет до Хайнесвиля, у него возникали в душе отзвуки эротических описаний Майка. Была надежда, почти уверенность, связать судьбу с привлекательной и любвеобильной вдовушкой. Все пошло прахом. Не с этой же очкастой толстой неряхой!..

Вдруг неприятная мысль промелькнула у него: а что, если и все остальное окажется таким же блефом? Остальное и самое главное — пятьдесят шесть тысяч долларов, спрятанные в надежном месте.

Он ждал ее в указанном месте, и когда она пришла, в парке уже становилось темно, и это было удачно — никому не бросится в глаза их встреча.

Они сели на скамью возле музыкальной эстрады. Спохватившись, что с дамой надо быть любезным, он протянул ей пачку сигарет. Она покачала головой:

— Спасибо, я не курю.

— Ах да, Майк же мне говорил…

Он помолчал и добавил:

— Он, вообще, много рассказывал про вас… Элен…

— А мне он в письмах про вас, наверное, писал. Лучший друг за всю жизнь!..

— Разве? Очень приятно узнать. Майк был парень что надо. Ему совсем не место было в тюрьме. Ну как же он туда угодил?

— Вам тоже там было не место. Мне Майк писал.

— Да, конечно. Нам обоим не повезло в жизни. Я-то, вообще, был молокосос… Что я понимал? Только из армии пришел… Гулял, развлекался. Потом деньги кончились, надо было чем-то заняться. Стал подручным у одного типа, букмекера. Однажды полиция замела контору. Патрон мне сунул чемодан в руку, сказал: «Беги через черный ход!» А там как раз один флик стоял, они тоже не дураки! Я ему чемоданом по башке. Да, я сам не знаю, как. У меня в мыслях не было, просто выпутаться хотел. Худо вышло — череп проломил я ему, он умер в больнице.

— Майк мне писал. С вами там плохо обращались.

— Ах, Элен! С Майком тоже.

Произнося имя официантки, он старался придавать приятность голосу. Это входило в программу, как и легкая грусть в голосе, когда он продолжил разговор:

— Я вам скажу честно, никогда не поверю, что такой парень, как Майк, мог убить лучшего друга и взять деньги. Да еще в одиночку, да еще запрятать труп так, что никому не найти… Его же не нашли, этого Пита Тэйлора?

— Послушайте! Не надо больше об этом! Прошу вас, пожалуйста!..

— Я понимаю, я понимаю… Ах, Элен!

Расти взял ее руку. Рука была пухлая и потная, она так и осталась в его руке, неповоротливая и тяжелая.

— Прямых улик ведь не было, правда?

— Кое-кто видел, что Майк увез Пита в своей машине. Пит потерял свой ключ, а надо было везти деньги рабочим на фабрику. Он попросил Майка довезти его. Кто-то сказал полиции. К нему домой пришли, а он и кровь не успел замыть. Вообще, ему отпереться никак было нельзя, никакого алиби не было. Я уверяла, что он, из дома не выходил. Куда там! Дали десять лет.

— А он два отсидел и умер, — печальным голосом завершил Расти историю товарища.

Они помолчали, потом Расти вкрадчиво спросил:

— Вот одного не пойму, куда он дел убитого? Об этом он ни разу не сказал. О деньгах тоже не говорил. Куда он их спрятал?.. — Он заметил, как женщина качнула головой.

— Да, так и не сказал. Флики, как ни старались, ничего из него не выжали.

Расти помолчал и осторожно спросил:

— А вам он тоже ничего не говорил?