В холле на первом этаже я изучил табличку с именами жильцов — на такой же в детстве мы меняли местами съемные буквы, изобретая жильцам новые, забавные имена. Хамид жил на третьем этаже. В доме не было лифта.

Я попросил Стенман сопровождать меня. Мне не хотелось одному встречаться с женой и четырьмя детьми убитого. Кроме того, никогда не известно, что тебя ждет в квартире.

— Кто скажет? — спросила Стенман, когда мы поднялись на второй этаж.

— Ты, если можно.

— Хорошо. Не знаешь, они говорят по-фински?

— Почти наверняка. Живут здесь уже одиннадцать лет.

Я звонил из машины в Пасилу и получил информацию об Али Хамиде и его семье. Возраст сорок шесть лет, жена и четверо детей, девочка и три мальчика. Старшему четырнадцать, родился в Ираке, младшему пять. Хамид и его супруга получили гражданство Финляндии четыре года назад.

Мы остановились на третьем этаже. Прежде чем позвонить, я отдышался. Дверь открыл мальчик лет семи.

— Мама дома?

— А кто вы такие?

К двери подошла мать мальчика. Я показал свой служебный жетон:

— Из криминальной полиции. Здравствуйте.

В глазах у женщины промелькнул ужас, но она взяла себя в руки.

— Можно нам войти? — спросил я.

Женщина отступила в сторону и впустила нас.

— Вы замужем за Али Хамидом?

Женщина велела детям идти в свои комнаты.

Я осмотрелся. Гостиная обставлена на арабский манер: тяжелые кожаные стулья, темное дерево, десятки безвкусных стеклянных и фарфоровых предметов, фотографии в затейливых рамках и водопадом спускающиеся портьеры. При этом впечатление такое, что комната не обставлена, а каждая вещь просто положена на первое попавшееся место.

Лишь после того, как самый любознательный ребенок вышел, женщина спросила:

— Что с ним?

— К сожалению, он погиб, — сказала Стенман.

— Когда? — спросила женщина, как будто не понимая.

— Видимо, вчера вечером.

— Вечером он не вернулся домой, и я ему звонила… он не ответил.

Голос начал дрожать, и она отвернулась.

Стенман подошла к женщине, обняла ее за плечи:

— Примите наши соболезнования. Нам нужна ваша помощь, чтобы найти преступника. Работник вашего мужа, Вашин Махмед, тоже убит.

Женщина неловко вытерла слезы кистью руки и громко всхлипнула. Старший ребенок испуганно заглянул в дверь.

Мать резко крикнула:

— Уйди! Иди в свою комнату!

Голова мальчика исчезла, и дверь закрылась.

— Я все время боялась, что с ним что-нибудь случится…

— Почему?

— Я ему говорила, чтобы он ни во что не ввязывался.

— Во что он ввязался?

Стенман подвела женщину к дивану. Она почти рухнула на него.

— Нам нужна ваша помощь, понимаете?

— Али был хорошим человеком, хорошим отцом, почему они совершили это? Он не сделал никому ничего плохого.

Женщина заткнула себе рот кулаком.

— Они сделали моих детей сиротами… четверых моих детей.

Стенман взяла руку женщины, положила ее ладонь между своими.

— Кого он боялся?

— Я не знаю… Муж говорил, что они пришли к нему на работу. Кто-то им рассказал о нем. Они просили помочь, говорили, что он правоверный мусульманин и должен им помочь… что все они служат Аллаху.

— Помочь в чем?

— Машина, им была нужна машина… Я просила Али не связываться с ними.

— Вы их видели?

Женщина помотала головой.

— Зачем они сделали это? Они осиротили моих детей, — безнадежно повторила женщина.

— Вы знаете, сколько их было или как их звали?

Из комнаты старшего мальчика послышался приглушенный плач.

— Нам необходимо знать все, что ваш муж о них рассказывал.

— Один позвонил сюда вечером, злой, спросил, почему муж не отвечает на мобильный телефон.

— Как его звали? — надавила Стенман.

— Он не назвал своего имени, просто спросил, почему Али не отвечает, и сказал, чтобы Али сразу позвонил, как только придет домой… Он сначала говорил на английском, а потом на арабском.

— Ваш муж дал им машину?

— Я не знаю. Слышала только, что он куда-то звонил и справлялся об аренде машины.

— А после этого вы его ни о чем не спрашивали?

— Нет, Али не хотел об этом говорить.

В комнату прибежал плачущий мальчик и бросился прямо к матери. Женщина погладила сына по голове и приласкала у себя на коленях. Затем осторожно спустила его на пол и подтолкнула к двери: