Я обняла его:

– Теперь с ней будет все хорошо, она в надежных руках. А почему ты здесь? Почему не пошел на обследование?

Он покачал головой:

– Не могу я дочка!
– он провел рукой по груди как будто не мог дышать.
– Если бы не мать, я никогда бы не взял эти деньги. Ничего хорошего они нам не принесут. Прости, не могу!

Я сидела почти убитая этой новостью:

– Папа, - осторожно начала я, - ты понимаешь, что обрекаешь себя на смерть. А ты ведь так нам нужен? Особенно, ты нужен будешь маме. Она выйдет из больницы и за ней нужно будет присматривать. Я это пока делать не могу, Оливия не будет ей сиделкой. Ты нужен ей!

Он покачал головой:

– Я буду рядом с ней до последнего вздоха, но изменить себе не могу, - он попытался улыбнуться.
– Кроме того, я так запросто смерти сдаваться не намерен! Может быть и обману костлявую!

Я обняла его и расплакалась. Если бы только я могла насильно уговорить его: Хотя:

– Я скоро приду! Тебе тут не жарко? Может быть зайдешь внутрь?

– Нет, я тут в тени посижу. А ты иди.

Я встала и пошла к зданию. Оно было сделано из больших каменных блоков и внутри было прохладно. На входе сидела приветливая медсестра. Я рассказала ей, что я дочь сегодня поступившей больной и что я хочу поговорить с доктором. Она кивнула мне и просила следовать за ней. Мы прошли на второй этаж и она указала мне на дверь с табличкой 'Александр Штольц. Заведующий больницей'. Я постучала и услышав 'Войдите!', зашла внутрь.

Внутри кабинет казался больше чем мне могло показаться сначала. На стенах висели различные медицинские дипломы и сертификаты. В углу стоял уютный коричневый кожаный диван с мягкими креслами. Был включен большой телевизор на стене.

За письменным столом сидел высокий человек с рыжими волосами. Я думала, что таких в природе не бывает. Он в буквальном смысле был оранжевым. Его худое интеллигентное лицо покрывало множество веснушек, отчего почти белоснежная кожа казалась почти прозрачной. Он поднял на меня свои серьезные серые глаза и вопросительно посмотрел. Я поняла, что дальше пялиться уже будет не удобно и поэтому подошла к нему и протянула руку.

– Здравствуйте, мистер Штольц! Меня зовут Мария Карузо. Я дочь поступившей сегодня пациентки Адрианы Карузо. Я хотела бы узнать как ее дела?

Он поправил очки и начал перебирать папки:

– Сейчас мы берем необходимые анализы. Если они будут хорошими, то через пару дней мы ее прооперируем. Если нет, то она пройдет небольшой восстановительный курс, а потом мы проведем операцию.

Я кивнула:

– У меня еще есть к вам один деликатный вопрос. Мой отец болен раком. Он говорит, что он безнадежен, но я ему не верю. Я нашла деньги, но он не хочет ими воспользоваться.

Заведующий наморщил лоб:

– Тут я ничем не могу вам помочь. Лечить пациента мы можем только с его согласия. Все поступающие, подписывают необходимые бумаги.

Мое отчаянье было безграничным:

– Доктор, помогите мне! Убедите его!

Он покачал головой:

– Я не могу никого убеждать. Это не этично с моей стороны. Вы как дочь попробуйте сами.

– Я уже пыталась. Это невозможно: - ответила я.
– Разве только:

– Только что?
– Александр смотрел на меня очень внимательно.

– Разве только, его признают недееспособным.

– Хм: Мисс Карузо, вы отдаете себе отчет в том, что говорите? Кто может сделать это? И как вы потом ему в глаза посмотрите. Если вы принесете мне такую бумажку, я смогу конечно закрыть глаза на нее, но вам потом жить рядом с этим человеком. Подумайте сами.

Я сидела и чувствовала как пылает мое лицо. А что я еще могла сделать? Поэтому тихонько встала:

– Спасибо, доктор! Я подумаю, как быть дальше. Не могли бы вы держать меня в курсе относительно моей матери. И еще, я хочу чтобы с ней в палате жил отец. Может быть тогда он изменит свое мнение.

Штольц пристально посмотрел мне в глаза:

– Хорошо. Оставьте свой телефон. Как будут новости, я позвоню!

Я достала ручку и написала ему свой номер телефона:

– Звоните, если что будет нужно!

Он проводил меня до двери:

– Не волнуйтесь насчет матери, мы сделаем все как нужно!

Я кивнула и тихо вышла. По дороге вспомнила, что не видела мать, но вернуться и спросить разрешение я не смогла, поэтому пошла на улицу.

Отец сидел все на той же скамейке. Я подошла к нему:

– Сегодня похоже маму увидеть не удастся. Я договорилась с врачом, чтобы ты вместе с ней в палате пожил. Тебе койку поставят.

Он покачал головой:

– Я лучше приходить буду. С утра приду, вечером уйду. Я тут не усну. Да и за содержание меня еще платить придется.

День для меня выдался ужасно трудным, поэтому спорить я не стала.

– Тебя подвезти?

– Нет. Я еще подожду немного, может быть дадут увидеться. А потом домой поеду.

Я чмокнула его в щечку и пошла к машине. Сегодня я одела жутко не удобные черные туфли, которые стерли мне ноги. Поэтому я сняла их и медленно шла по зеленому газону, который приятно щекотал кожу усталых ног.