– Давай, Санта-Клаус, - он шлепнул меня по мягкому месту, на что я яростно зашипела, - поторапливайся! Вы сегодня будете гримировать участников ток-шоу 'Это было со мной', и народу там будет порядочно!

Я посмотрела на Розу, она стояла сцепив руки на груди и закатив глаза. Роза была негритянкой среднего роста сорока двух лет. У нее была очень полная фигура и крупное лицо. Как она сама говорила, на ее груди мог уснуть кто угодно, даже при желании и несколько. У нее были темно-карие глаза с дымкой. Когда я в них смотрела, мне казалось, что внутри них перемещаются облака. Она всегда носила яркую одежду и множество украшений. Рамирос иногда над ней подшучивал и говорил, что его бабка которая занимается Вуду носит почти такие же. А потом с серьезным видом начинал спрашивать от каких напастей 'этот браслет, и этот, и этот:'. На что, бойкая Роза, объясняла ему куда ему пойти с этими вопросами. Но Рамирос ей отвечал, что так далеко он никогда не ходил и ей бы самой не советовал. Роза была очень остра на язык и когда я пришла работать, то мне часто от нее доставалось. Но потом, когда мы познакомились ближе, я полюбила ее всем сердцем. Она была доброй и очень щедрой натурой, которая нередко страдала из-за собственного мягкого сердца. Ее шумливость и остроты были своего рода панцирем, скрывающим ее нежную душу, которая несмотря на тяготы жизни, не стала алчной и злой. Мы с ней стали подругами:

– Ну ладно, девочки, больше дела меньше слов!

И что-то насвистывая, Рамирос вышел из нашей комнаты.

Я подошла и начала надевать фартук, а другой протянула Розе.

– Ну так чего случилось-то?

Она стояла взбивая свои тугие кудри:

– Что случилось, что случилось! Мы сегодня с тобой красим участников шоу, а их там не меньше десяти, плюс двое ведущих. Так что, раньше двенадцати не разогнемся.

В это время в комнату заглянула ярко накрашенная женщина и жеманным голосом спросила:

– Можно уже?

Роза строго на нее посмотрела:

– Не видишь, подготовка идет. Как будет можно - позовем!

Женщина сделала кислую мину и с грохотом захлопнула дверь.

– Ну зачем ты так! Пусть бы себе зашла и села. Чего им в коридоре топтаться!

– А тебе вечно всех жалко! Это и есть главная участница шоу! Стерва еще та!

– Понятно. А тема-то какая?
– я открыла набор для гримирования и начала открывать тюбики.

– Тема: А что-то типа у это стервы после падения третий глаз открылся, - Роза тоже раскладывала свои средства для грима.

Я смотрела на нее открыв рот:

– Правда что ли?

Роза глянула на меня как на умалишенную.

– Тьфу ты! Ну ты-то хоть! Какой нахрен у нее третий глаз! Она этими-то поди ничего не видит. Вон, сколько туши навесила. Тут теперь кучу средства изведу, пока с нее эту гадость смою!

Я подошла и начала протирать свое зеркало перед вращающимся креслом:

– А что, Роза, может быть и мне сказать, что я в у себя в подвале каллайдер собрала и меня тоже пригласят. А ты будешь гримировать, а?

Роза хмыкнула и тоже начала драить свое зеркало:

– Скажешь тоже, калайдер. Кого эта хрень сейчас интересует. Разве только скажешь что с гуманоидом в его тарелке трахнулась. Вот тогда и позовут!

Я чуть замерла и шепотом сказала:

– Почти:

– Чего ты там шепчешь не пойму, - Роза интенсивно терла зеркало, отчего ее груди как две спелые дыни колыхались из стороны в сторону.
– Ты выкини себе эту хрень из головы! Те кто ходит на эти шоу, полные говнюки. А те кто их смотрит, вообще кретины! Им показывают это дерьмо, а люди радостно его едят!

Я смотрела на Розу и не могла понять причину ее плохого настроения:

– Как Абдул?

Ее лицо дернулась. Я попала в точку. Когда что-то происходило с ее семилетним сыном, она становилась прямо сама не своя.

– Как, как! Его дура учительница опять деньги собирает. Она что думает, что я Скрудж Макдак что ли?

Я подошла и спросила Розу:

– Сколько тебе не хватает?

Она опустив глаза мяла тряпку:

– Пятьдесят долларов. У них будет детский праздник, и она сказала, что те, кто не сдаст деньги на праздник не пойдут.
– ее голос дрогнул.
– А Абдул так давно об этом мечтал, даже стишок разучил. Целую неделю меня мучил, чтобы я сшила ему костюм Бэтмена.

Я подошла к своей сумочке и достала все что там было, потом подошла к ней и вложила деньги ей в руку:

– Возьми, порадуй своего малыша!

В ее глазах стояли слезы.

– Спасибо, Мария! Я тебе обязательно отдам!

– Конечно, отдашь! А теперь давай начнем их гримировать.

И начался долгий процесс. Участников и правда было очень много. Та женщина, которая заглядывала, должна была сесть к Розе. Но когда та повернула к ней стул, та скривила губы и сказала что сядет ко мне. Я в это время работала с ведущим. Он был красивым мужчиной, но пустым внутри. Каждый раз он садился ко мне ни говоря ни слова, и каждый раз также молча вставал. На его лице не было ни одной морщинки несмотря на то что ему было уже около пятидесяти. Многие поговаривали о пластической хирургии, но я подозревала, что он просто не был способен на эмоции, поэтому никогда не хмурился. А, как известно, морщины чаще всего бывают у тех, кто любит 'разговаривать' лицом. Ума у него также было не много. Помню смешной случай, как один раз он спросил у одного из участников ток-шоу на тему всего потустороннего:

– Вы были на том свете?

Весь зал удивленно замер. Но участник был молодой парень, который не растерялся:

– Нет, но надеюсь попасть туда как можно позже!

Потом эту шутку пересказывали из уст в уста.

И вот теперь он сидел в моем кресле и читал газету, а я пыталась придать его бездушному лицу хоть каплю жизни. В это время счастливая обладательница третьего глаза сидела в углу и беспрестанно окрикивала девочку лет шести с тонкими косичками, которые стояли как рожки. Девочка, как я догадалась была ее дочкой. Та пыталась хоть как-то развлечься и поэтому прыгала то на одной ноге, то на другой.