Увидев меня, Роза раскудахталась:

– Девочка! Они же заморят тебя голодом!
– говоря это она раскладывала передо мной пиццу, сосиски и картофель фри.

Я накинулась на еду, жадно жуя. Роза продолжала охать ощупывая мое 'тщедушное тельце', в то время как Рамирос опускал сальные шуточки насчет моего цыплячьего вида.

Жуя с полным ртом, я погрозила ему кулаком с гамбургером:

– Вот выйду на работу, отъемся, тогда узнаешь!

В это время, дверь моей палаты открылась и на пороге с отвисшей челюстью застыл Штольц. Минут пять он стоял как деревянный истукан. Я же в это время сообразив, что застолью похоже конец. Быстро засовывала в себя огромный гамбургер. Когда Штольц подошел ко мне и посмотрел на меня тяжелым взглядом, у меня изо рта торчала только веточка укропа, которую я быстро втянула в себя.

Похоже он не находил слов. Несколько раз, он порывался что-то сказать, подняв вверх указательный палец и издавая нечленораздельные звуки. Наконец, он взял себя в руки:

– Что здесь происходит? Мария, вы же знаете что вам нельзя такую пищу!
– в первый раз после нашего с ним дружеского сближения, он назвал меня на вы, отчего я почувствовала себя кругом виноватой.

– Простите!
– пролепетала я.
– Мне очень хотелось есть!

Он пристально на меня смотрел, как будто хотел взглядом прожечь дырку.

– Вы бы попросили еще порцию каши! Мы в нашей клинике на пациентах не экономим!

Вперед вышла Роза. Она встала поставив руки в бока:

– Каши!?
– она это пронесла так, словно это слово значило что-то ужасное типа 'чума' или 'дезертирство'.
– Доктор, вы в своем уме? Она же скоро на нет сойдет!

Роза ткнула в мою сторону пальцем. Три пары глаз уставились на меня. Мне было не ловко и я не знала как выйти из этой ситуации. Поэтому схватилась за голову изображая мигрень. Они все перепугались и засуетились. Роза с Рамиросом собрали вещи, уже на выходе желая мне скорейшего выздоровления. Штольц же сел рядом, проверяя мой пульс.

Роза остановилась на пороге, отчего ее массивная фигура в ярком платье почти заполнила проем:

– В следующий раз, я принесу тебе пироги, родная!
– и победно взглянув на Штольца вышла.

Слушать отповедь мне не хотелось, поэтому я сделала вид, что ужасно хочу спать. Александр расправил мне одеяло и тихо вышел в коридор, в то время как я рассматривала из-под ресниц как он тихо идет к двери.

Съеденный гамбургер камнем лежал в моем желудке.

В больнице я пробыла почти месяц. Штольц за это не взял с меня ни копейки. А когда я начала ныть насчет выписки, он говорил 'на следующей неделе будет видно'. По мне так я была уже здорова как бык. Я даже совершала ежедневные пешие прогулки, так как 'моцион шел мне на пользу'. В один из таких дней я пришла в дальний угол больничного городка. Там находилось трехэтажное третье здание больницы. Что мне сразу бросилось в глаза, так это то, что отдаленный дом стоящий на отшибе был огорожен высоким забором, на котором сверху находилась колючая проволока. Здание было выкрашено в жизнерадостный желтый цвет, но от одного его вида мне становилось не по себе. Я подошла к калитке и заглянула в нее. Вокруг дома находилась просторная лужайка с множеством скамеек. Сейчас было время прогулки и на скамейках сидело несколько человек. Все было бы ничего, если бы один больной подняв руки вверх не бегал вокруг одиноко стоящего дерева. Все остальные молча созерцали его.

– Я вижу, вы решили обследовать нашу территорию.

От этих слов я почти подпрыгнула. Сзади меня стоял охранник в фирменной форме больницы. В руках у него был стаканчик с кофе и коробка с пончиками. Подойдя он начал открывать замок на калитке.

– А что это за здание?
– спросила я.

– Это здание терапевтического корпуса для людей с психическими заболеваниями, - охранник смотрел на мою реакцию.

– Как же я сразу не догадалась!? А здесь лежит много народу?

– Простите, мисс, мне нельзя разговаривать с посторонними. Если кто-то увидит, будут проблемы.

И он пошел в будку, которая была на входе. Я же пошла бродить дальше.

Вечером ко мне приехал Чаки. Я была ему очень рада. Тем более, что он привез мне коробку моих любимых французских трюфелей. Зайдя ко мне он с порога крикнул:

– Собирайся! Мы едем домой!

Упрашивать дважды меня было не нужно. Едва он это договорил, как я уже стояла одетая с сумкой в руке возле порога. Выходя из комнаты мы столкнулись с Штольцем. Видя, что я оделась и стою с вещами он часто заморгал:

– Куда? Куда вы?

– Спасибо вам большое, но я чувствую себя превосходно и меня забирают домой!

Я блестела от счастья как начищенный башмак.

Штольц взял себя в руки:

– Хорошо! Только вам нужно будет подписать бумаги!

Чаки обняв меня чмокнул в щеку:

– Я подожду тебя в машине!

Мы со Штольцам пошли в его кабинет. Всю дорогу он молчал, наконец я не выдержала:

– Спасибо тебе большое!

– За что?
– рассеянно спросил он открывая дверь своего кабинета и подходя к столу.

– За все!?
– выпалила я.
– Если бы ни ты, я бы не дожила до этого счастливого дня!

Он в это время копался в бумагах:

– Хорошо!
– наконец, он достал какую-то бумагу из папки.
– Подпиши вот это?

Я не глядя подписала.

– Ты даже не посмотришь, - спросил он.

Покачав головой я ответила:

– Нет! Ты самый лучший врач и я тебе верю!

Он стоял за столом и как-то странно смотрел на меня. От его взгляда мне почему-то было не ловко. Я протянула ему руку: