Белинкова Наталья Александровна
Шрифт:
Тов. Карякин Ю. Ф., каждый вечер читающий под «лампочкой Ильича» боевой орган ЦК КПСС «Коммунист», говорил проникновенно марксистским голосом. (Громкие аплодисменты.) [124]
Люди поняли главное: «…перед нами настоящее художественное произведение, вскрывающее раковую опухоль нашего общества».
Вошел и не вышел тов. Ильин.
Уверенные в том, что невозможно обратить историю вспять, а также в неминуемом торжестве прогресса, еще не заплеванные до конца и еще сохранившие порядочность писатели пренебрегали тт. Ильиным и Анютой.
124
Впоследствии исключен из партии за то, что читал, читал, да не те выводы сделал.
В надежде славы и добра они глядели без боязни вперед и, глядя таким образом, говорили: «Вся деятельность Солженицына характерна для нового времени. Пришла новая литература, со старой, рептильной, ползающей, с литературой, признающей только прямую линию, — с ней покончено».
Так говорил В. А. Каверин.
Другие тоже говорили с пронизывающей бодростью:
«У нас идут сложные и необратимые процессы демократизации, — догматики и субъективисты могут помешать этим процессам, но не могут их остановить», — твердо заверил собрание бывший секретарь парткома московской писательской организации тов. Е. Ю. Мальцев.
Эти заявления носили исключительно прогрессивный характер.
17 ноября 1966 года было совершенно ясно, что приходит новая эра, что она рядом, у двери, может быть за портьерой.
Было совершенно ясно, что в грядущем юбилейном году от нее, братцы, никуда не уйти.
И действительно, меньше чем через год в доме Правления Союза писателей СССР, охраняемом не Анютой, поверьте мне, не Анютой, собрались другие братья по нашему трудному писательскому ремеслу.
И эти братья тоже обсуждали повесть А. И. Солженицына «Раковый корпус».
И люди, которые обсуждали, тоже с надеждой смотрели вперед.
Они надеялись на то, что злобный визг ужаленного в самое чувствительное писательское место (клеточка мозга, ведающая вопросами творчества) тов. Шарипова — «А я б ему скидку не дал, я б его из Союза исключил!» — найдет надлежащее понимание у «сегодняшних замечательных руководителей» Советского государства.
Они смотрели с надеждой вперед на заседании Секретариата Союза писателей СССР 22 сентября 1967 года.
Заседание началось, как пишет в «Изложении» А. Солженицын, «в 13 часов, окончилось после 18 часов».
Но А. И. Солженицын ошибся: он в ту пору еще не все знал.
Он не знал, что заседание началось не в 13 часов, а в 11, и началось оно не с выступления Федина, а с выступления секретаря по оргвопросам Союза писателей СССР тов. Воронкова, прочитавшего письмо Шолохова.
Михаил Александрович Шолохов писал кратко и выразительно. Как на заборе.
Кто есть Солженицын? 1. Сумасшедший. 2. Не писатель. 3. Антисоветский клеветник.
Что с ним надлежит сделать? 1. Посадить в сумасшедший дом. 2. Выгнать из Союза писателей. 3. Отправить в тюрьму.
В оставшееся время сговаривались, кто и что скажет.
Тов. А. Е. Корнейчук сказал: «идет колоссальная мировая битва… Своим творчеством мы защищаем свое правительство»… Он сделал подкованный доклад о международном положении.
Так как международное положение оказалось крайне напряженным, то Солженицыну учинили допрос:
«Как он относится к той разнузданной буржуазной пропаганде, которая была поднята вокруг его письма? Почему он от нее не отмежуется? Почему спокойно ее терпит? Почему его письмо западное радио начало передавать еще до съезда?»
«Почему он не реагирует на гнусную буржуазную пропаганду?»
«Какое право он имеет так писать?»
«И по каким каналам письмо попало на Запад?» [125]
В публикуемых материалах мы обнаруживаем поражающие наше воображение вещи: мы узнаем, какие замечательные люди секретари Правления Союза писателей СССР и какой плохой писатель Александр Солженицын.
Вот какие они замечательные секретари:
Алексей Сурков: «Не буду скрывать, я человек начитанный».
125
Имеется в виду письмо А. И. Солженицына о цензуре к делегатам IV съезда СП СССР в мае 1967 года. — Н.Б.
Ираклий Абашидзе: «Мы все честные и талантливые писатели…»
А вот какой плохой писатель Солженицын:
«Мы тратили время, читали ваши сырые рукописи… „Раковый корпус“ вызывает отвращение от обилия натурализма…» (В. Кожевников).
«„Раковый корпус“ — антигуманистическая вещь» (С. Баруздин).
Уже пришло время, когда стало выгодно хвастать своей прозорливостью: «Я как раз принадлежу к тем, кто с самого начала не разделял восхищения произведениями Солженицына», — расталкивая соседей, выскакивает один (С. Баруздин).