Он повернулся к остальным «строителям» и приказал:

— Всем спать. На рассвете отплываем.

Выспавшись, если не вспоминать тучи комаров, которые неожиданно появились ближе к середине ночи, финикийцы поднялись с первыми лучами солнца, собрали свои нехитрые пожитки и принялись спускать плот на воду.

— Хорош, — еще раз похвалил плот и заодно всех солдат Федор, наблюдавший за спуском своего нового «корабля» на воду, — нам только паруса не хватает.

— Ну да, — поерничал Леха, помогавший воинам закончить спуск, — натуральная квинкерема, хоть метательные орудия ставь.

При упоминании о квинкереме Чайка немного загрустил. Он подумал о том, что если его призрачные надежды тщетны и они никого не найдут на побережье, то весь этот путь был проделан зря. «Ну уж нет, — отругал сам себя Чайка, запрыгивая на плот и привычно вставая у руля, — пока я не увижу пустынный берег океана, никто не скажет мне, что мы спаслись зря. Вот доберемся, посмотрим, а там все и решится. В любом случае в плен я больше не сдамся. Никому».

Широкая река подхватила плот финикийцев, и вскоре они были на ее середине, где течение было сильнее. И все же оно было не настолько сильным, чтобы испугать бывалых мореходов, к тому же не так давно уже сплавлявшихся по реке.

— Она пошире будет, чем Куаукутера, — заявил Чайка после недолгих наблюдений, — раза в три.

— Может быть, — кивнул Ларин, стоявший у навеса и помогавший править плотом с помощью бокового весла, — зато спокойнее и даже быстрее.

— Ты прав, — согласился Федор, всматриваясь вдаль, — надеюсь, с такой скоростью она доставит нас к побережью дня за три.

Почти день они радовались жизни, без особых усилий быстро передвигаясь по реке, загорая на плоту и пугаясь только гигантских змей, то и дело бороздивших мутную воду рядом с ними. Но к вечеру, когда они оставили позади предгорные районы, течение реки стало постепенно замедляться.

— Три дня, — заявил, несмотря на это, Федор, когда они пристали к заросшему деревьями берегу и поедали заранее приготовленный ужин, разогрев его на костре, который развели тут же на палубе, выложив очаг из мокрых бревен.

— Три дня и мы будем на побережье.

— Хорошо бы, — согласился Леха, обгрызая мясистое крылышко неизвестной птицы и прислушиваясь к ночным шорохам, — а то как-то тоскливо стало в этом зеленом раю. Одни гады плавают, даже рыбы не видать в мутной воде. Скорей бы закончилось это плавание.

Он наклонился к Федору и уточнил по-русски, понизив голос:

— Старшой, а это не Амазонка, случайно? Больно широкая стала. А то по Амазонке, говорят, можно и месяц плыть.

— Нет, — успокоил его Федор, — не знаю, как она называется, но это не Амазонка. Так что будь спокоен. Еще день, ну два, и будем на месте.

— Ну-ну, — как-то с недоверием пробасил Леха и улегся спать прямо на плоту, подложив себе под голову ножны каменного меча с амулетами и укрывшись индейской накидкой.

На следующий день плот прошел четыре больших изгиба реки, и к последнему повороту Чайке показалось, что река стала еще шире. Он счел за благо держаться поближе к левому берегу, хотя течение замедлилось.

— Еще два дня, — продолжал упорствовать Федор на ужине, не признавая потерю времени из-за того, что река стала гораздо медлительнее, словно ей вовсе не хотелось впадать в океан. С ним никто не спорил, даже вечный бузотер Леха.

Так прошло еще два дня, без каких бы то ни было приключений. С тех пор, как они укрылись в горах, уже много дней беглецы не видели ни одного живого человека. А теперь и звери стали попадаться все реже. Свой следующий день они плыли по этой неизвестной реке при почти полном молчании природы, и чем дальше удалялись от ее истока, тем тише становилось вокруг. На шестой день они уже не слышали даже криков птиц. У всех создавалось впечатление, что они приближаются к какому-то страшному месту, которого боятся даже звери.

— Что-то мне все это перестает нравиться, — проговорил Ларин, глядя на росшие вдоль берега сплошной стеной безмолвные джунгли, — командир, а мы точно к океану плывем?

— Больше некуда, — нехотя отозвался с кормы Федор, наблюдавший, как солнце медленно опускается за кромку леса, — все реки текут в океан.

И тихонько добавил себе под нос, будто засомневался:

— Надеюсь.

За очередным изгибом реки Федор не ожидал увидеть ничего нового, — все ту же бесконечную воду и все те же молчаливые джунгли, без признаков жизни. Однако то, что он увидел, заставило его ненадолго позабыть даже про рулевое весло.