— Как он? — сразу спросила Ларви.

— Ты об отце? Все в порядке, — ответил Пол. — Правда, ворчит как всегда. На корабль пришел миллион сообщений. Пейтер пропустил их через ускоренное воспроизведение, а я записал. Нам потребуется не меньше недели, чтобы все прослушать. — Пол порылся в том, что принесли Ларви с Джанин, и вытащил оттуда нужные приборы. Затем он присоединил цифровой передатчик изображений, чтобы использовать радио-быстрее-света, которое до сих пор передавало лишь голоса. — Мы сможем передавать только отдельные кадры, — пояснил он. — Но если мы тут задержимся, возможно, я установлю ускоренную передачу. А пока что у нас есть голос и... да, старик велел вас поцеловать.

— Значит, мы остаемся, — сказала Джанин.

— Тогда нам нужно еще кое-что перенести с корабля, — подхватила ее старшая сестра. — Вэн, где мы будем спать?

Пока Пол возился с передатчиком, Вэн и женщины переносили самые необходимые вещи в комнаты, которые располагались в районе красных коридоров.

Вэн гордо показывал гостям свои владения. Там оказались и койки, гораздо большие, чем в корабле. Они были настолько большие, что на них мог устроиться даже Пол. Правда, для этого ему пришлось сгибать ноги.

Был здесь и туалет, не очень похожий на человеческий, хотя небольшое отверстие в полу, над которым приходится орлом сидеть на корточках, отдаленно напоминало туалеты в Восточной Европе.

Ко всеобщей радости было в этих комнатах даже место для купания — нечто среднее между ванной и неглубоким плавательным бассейном. Со стены стекала вода — то ли душ, то ли небольшой водопад. Когда кто-то входил в бассейн, он наполнялся тепловатой водой.

После ванны все стали пахнуть значительно лучше. Особенно часто мылся Вэн — иногда он начинал раздеваться, когда у него на шее еще не просохли капли от предыдущего купания. Крошечный Джим когда-то рассказывал ему, что регулярные купания — привычка цивилизованных культурных людей. К тому же Вэн заметил, что Джанин делает это не меньше двух раз в день. По этому поводу Ларви со смехом вспоминала, как трудно было загнать Джанин в ванну на долгом пути от Земли до Пищевой фабрики.

Как опытный пилот и, следовательно, капитан, Ларви возглавляла экспедицию. Она назначила Пола главным связистом. С помощью Вэна он должен был также общаться с Мертвецами. Джанин она отвела различные хозяйственные заботы, вроде стирки одежды в теплой воде. Помогали ей в этом сама Ларви и Вэн.

Вэну капитан поручила слежение за Древними, получение материалов, добытых с помощью камер, и передачу их через Пейтера на Землю. Обычно Вэна сопровождала Джанин. Когда кто-то еще был свободен, за молодыми людьми присматривали, но это случалось редко.

Джанин не возражала против подобного мягкого контроля. Она еще не миновала стадию возбуждения от одного присутствия Вэна и не слишком торопилась переходить к следующей стадии — кроме тех случаев, когда он до нее Дотрагивался или когда она видела, как он на нее смотрит. Иногда Джанин замечала, как вздувается на Вэне юбочка. Но даже в этом случае фантазии и мечты заменяли ей следующую стадию, по крайней мере на время. Джанин играла с Мертвецами, жевала фруктоягоды, выполняла свою долю работы и ждала, когда еще немного подрастет.

Ларви не была против, если младшая сестра большую часть времени бездельничала и развлекалась. Она сама позаботилась так распределить поручения, чтобы они нравились исполнителям. Капитану же досталось скучное чтение посланий с далекой Земли и ежедневное выслушивание упреков и уговоров Пейтера.

Связь оказалась не слишком надежной. Ларви не очень ценила корабельную Веру, пока та была у нее под рукой. Сейчас она не могла приказать передавать в первую очередь самые важные сообщения, потому что не было компьютера для их оценки. Приходилось перенапрягать собственную голову. Послания приходили в беспорядке, и когда Ларви отвечала на них для дальнейшей передачи на Землю, у нее не было полной уверенности, что они дойдут.

Мертвецы, по-видимому, были лишь записью воспоминаний погибших пилотов. Они могли вступать в контакт, но в ограниченных пределах. Их цепи оказались спутаны, так как эти записи пытались использовать для целей, к которым они не предназначались. Например, для связи с Пищевой фабрикой. Правда, непонятно было, для чего все-таки они были уготовлены? И главное — кем?

Вэн хвастал и красовался как эксперт, а затем признался, что Мертвецы больше не делают того, что делали раньше. Иногда он вызывал Крошечного Джима, а отвечала Генриетта или даже бывший преподаватель английской литературы по имени Уиллард. А однажды Вэн услышал голос, дрожащий и шепчущий, говорящий на пределе слышимости, который раньше никогда не проявлялся.

— Иди в золотой коридор, — хныкала Генриетта, и без всякой паузы в разговор вступал тенор Крошечного Джима:

— Они убьют тебя. Они не любят потерпевших крушение!

Это пугало. Особенно потому, что Вэн утверждал, будто Крошечный Джим раньше был самым разумным и отзывчивым из Мертвецов.

Ларви удивлялась, что не очень боится предостережений и угроз Мертвецов, но вокруг было столько поводов для страха и беспокойства, что она вскоре привыкла. Ее «цепи» тоже оказались спутанными. Как, собственно, и послания с Земли от Нижней Веры. Всего за пять минут ускоренной передачи Пол записывал их на четырнадцать часов. Там были бесчисленные приказы вроде: «Сообщите все данные приборов челночного корабля». «Добудьте образцы тканей Древних». «Заморозьте и сохраните плоды, листья и ветви фруктоягод». «Проявляйте крайнюю осторожность». Затем полдесятка различных сообщений от Пейтера, что он мучается от одиночества, плохо себя чувствует — он не получает должной медицинской помощи, потому что они забрали биоанализатор. Пейтеру все время досаждают безапелляционные распоряжениях Земли.