— Но не позже, чем через неделю. Считая с сегодняшнего дня, — уточнил Пол. Он не настаивал. Просто хотел выяснить, правильно ли он понял.

— Не позже, — подтвердила Ларви, и Джанин с Вэном кивнули в знак согласия.

* * *

Но сорок восемь часов спустя они все равно оказались в районе золотых коридоров. Пол с Ларви решили сменить сломанную камеру и потому все вчетвером прошли к перекрестку, где рос куст фруктоягод, теперь лишенный спелых плодов. Вэн шел первым, держа за руку Джанин. Она отняла руку и наклонилась к сломанной камере.

— Они ее разломали на куски, — с удивлением сказала Джанин. — Ты нам не говорил, что они такие сильные, Вэн. Посмотри, это кровь?

Пол выхватил у нее камеру и принялся вертеть в руках, рассматривая темную засохшую корку на краю корпуса.

— Похоже, они пытались ее открыть, — сказал он. — Не думаю, чтобы я так мог голыми руками. Видимо, у хичи соскользнула рука, и он порезался.

— О да, — с отсутствующим видом проговорил Вэн, — они очень сильны. — Он не обращал внимания на камеру. Вэн всматривался в длинный золотой коридор, принюхивался и прислушивался к отдаленным звукам.

— Я нервничаю из-за тебя, — сказала ему Ларви. — Ты что-нибудь слышишь?

Вэн пожал плечами.

— Сначала чувствуешь их запах, а потом слышишь. Но я ничего не чувствую. Их поблизости нет. И я не боюсь! Я часто прихожу сюда за книгами или смотрю, что они делают.

— Неужели? — с заметным ехидством спросила Джанин. Она взяла у Пола разбитую камеру, а тот начал искать, куда бы спрятать новую. Особых возможностей для этого не было — внутреннее пространство всех помещений хичи было почти голым.

— Я ходил в этот коридор так далеко, насколько отсюда видно! — с обидой проговорил Вэн и указал пальцем вперед. — Вон там, дальше есть место, где лежат книги. Видите? А некоторые из них валяются прямо в коридоре.

Ларви посмотрела, куда указывал Вэн, но не поняла, что он имел в виду. В нескольких десятках метров от них лежала груда блестящего мусора, и ничего другого не было видно.

Пол, вытаскивая липкую ленту, чтобы повыше прикрепить камеру, заметил:

— Я видел твои книжки. «Моби Дик», «Приключения Дон Кихота». Интересно, зачем они хичи?

— Ты ничего не понимаешь, Пол! — возмущенно проговорил Вэн. — Их мне подарили Мертвецы, это не настоящие книги. А вон там — настоящие.

Джанин с любопытством посмотрела на него и сделала несколько шагов по коридору.

— Это не книги, — бросила она через плечо.

— Книги! — упрямо твердил Вэн. — Я ведь уже сказал!

— Нет, не книги. Пойдем посмотрим, . — предложила Джанин. Ларви раскрыла рот, собираясь окликнуть ее, но передумала и пошла следом.

Коридор был пуст, и Вэн не выглядел слишком настороженным. На полпути к куче мусора Ларви увидела, что это такое, и быстро догнала Джанин, чтобы поднять одну вещицу.

— Вэн, — тихо сказала она, — я уже видела эти штуки раньше. Это молитвенные веера хичи. На Земле их сотни.

— Нет, нет! — Мальчик начал сердиться. — Почему ты считаешь, что я лгу?

— Я не говорю, что ты лжешь, Вэн. — Она развернула веер. Он был похож на заостренный свиток из незнакомого легкого пластика, легко раскрывался, но стоило его отпустить, веер тут же сворачивался. Это был самый распространенный артефакт культуры хичи, их десятками находили в пустых тоннелях Венеры, привозили старатели на Врата из каждого успешного рейса. Никто даже не догадывался, для чего они предназначены, и только сами хичи знали, подходит ли этим предметам данное людьми название. — Их называют молитвенными веерами, Вэн, — пояснила Ларви.

— Нет, нет! — резко возразил он, забирая у нее веер и направляясь в комнату. — Они не для молитвы. Их читают. Вот так. — Он вставил веер в один из тюльпаноподобных выступов, потом взглянул на него и отбросил в сторону. — Этот плохой, — сказал он, роясь в груде вееров на полу. — Подождите. Да. Вот этот тоже не очень хороший, но по крайней мере кое-что можно будет узнать. — Вэн сунул его в тюльпан. Вслед за этим послышался слабый электронный шепот, и тюльпан с веером исчезли. Их охватило облако в форме лимона, потом показалась сшитая раскрытая книга, страницы которой были испещрены идеографическими знаками. Тонкий голос — человеческий голос! — начал что-то быстро, почти скороговоркой произносить на незнакомом щебечущем языке.

Ларви не поняла ни единого слова, но два года, проведенные на Вратах, сделали ее полиглотом.

— Я... мне кажется, это японский! — неуверенно сказала она. — Очень похоже на хайку . Вэн, зачем хичи книги на японском?

— Это не настоящие древние книги, Ларви, — с превосходством ответил мальчик. — Здесь только копии. Хорошие книги совсем не такие. Крошечный Джим рассказывал, что все книги и записи Мертвецов, сами Мертвецы и даже те, кого здесь больше нет, переписаны в этих свитках. Я их все время читаю.