– Я вот до сих пор думаю, а не ошиблась ли та девочка? Может, ей следовало искать другого мужа?

– Ты не думай! – сказала Оляна, вытирая ладошкой с моих губ след от чужих. – Тебе вредно!

Я, не удержавшись, захохотал. За годы совместной жизни Оляна набралась от меня словечек и охотно ими пользовалась. Нередко я даже забывал, что нас разделяют века.

– Я иногда проснусь и думаю, – сказала жена, прижимаясь ко мне. – За что мне счастье? А если б не встретились?

– Нашла бы другого. Молодого и красивого. Я для тебя старый. Наверное, и седые волосы есть. Не замечала?

– Ты и в самом деле дурак! – заключила жена, сползая с колен. – Идем!

Она отвела меня к колыбели. Иван Иванович лежал в ней, пуская пузыри. Оляна взяла его на руки. Сыну это понравилось. Он осклабился, показав беззубые десны.

– Гляди! – умилилась Оляна. – На щеке ямочка! Как у тебя! У него и ножки твои!

– И кое-что еще…

Оляна фыркнула и положила ребенка обратно. Сын перестал улыбаться, но пускать пузыри продолжил – судя по всему, ему это нравилось.

– Идем! – сказала Оляна, беря меня за руку. – Скоро проголодается, надо успеть…

К Рождеству приехал в Звенигород и ляшский воевода Мацько, некогда плененный мной у брода. В этот раз наша встреча вышла не в пример сердечнее.

– Как Збышко? – спросил я, поприветствовав гостя.

– Слава Исусу! – ответил воевода, хитро щурясь.

– Здоров?

– Еще как! – ухмыльнулся воевода. – С молодой женой тешится. Он теперь знатен и богат, а ведь благодаря тебе, князь!

Я удивленно поднял брови.

– Так! – подтвердил Мацько, усаживаясь на лавку. Чувствовалось, что ляха распирает желание рассказать. – После того как бились у брода, поехали мы к нашему князю – поведать обо всем.

«Интересно!» – подумал я.

– Сказал ему Збышко, что гнал своих хлопов из твоих земель, а тут налетел ты со смоками. Хоть велики и ужасны были змеи, но сыновец отважно бросился на исчадия дьяволовы.

«Было!» – мысленно согласился я.

– Испугались его воины змеев и отстали, но Збышко продолжил скакать вперед. Зарычал смок, напужав коня, и сбросил тот рыцаря. Но Збышко и здесь не устрашился. Вскочив на ноги, выхватил верный меч и устремился на смоков. Пораженные его храбростью, стали змеи пятиться, и стало ясно: одолеет их рыцарь. Видя такое, князь Иван подкрался к рыцарю и, ударив копьем в ногу, коварным приемом свалил на землю.

Я громко хмыкнул, но Мацько будто не заметил.

– Налетели вои Ивана, коих была не одна сотня, и обезоружили Збышко, а также его слуг. Однако, восхищенный доблестью рыцаря, повелел князь отпустить его вместе со слугами, не потребовав даже выкупа.

Я хрюкнул и прикрыл рот рукой. Мацько не обратил внимания.

– А помогло тому появление коронного маршалка с дружиной. Понял Иван, что если храбрый юноша так славно сражается, то против старого рыцаря ему точно не устоять.

– И что ваш князь? – спросил я, с трудом удерживаясь от желания заржать.

– Пришел в восхищение. Немедленно опоясал Збышко золотым поясом и попросил короля даровать ему гжеб [36] , где на лазоревом поле пеший рыцарь сражается со смоками. Сказал князь, что святой Георгий, по преданию, победил дракона в тяжкой битве, но чтобы один воин устрашил сразу двоих – такого даже в писаниях нету. После чего отдал Збышко в жены свою племянницу Ягенку, заявив, что лучшего защитника сироте не найти. В приданое за Ягной дал князь земли – втрое большие, чем наши, а с ними двадцать весей – одна богаче другой.

– Здоровы вы врать! – восхитился я.

Мацько пожал плечами, всем своим видом показывая, что двадцать весей того стоят.

– Хоть и одолел ты нас, князь, только нам это на пользу пошло! – заключил воевода, торжественно крутя ус.

– Рад за тебя! – сказал я. – Раз вы теперь богаты, так, может, и платы не нужно?

– Это Збышко богат! – насторожился Мацько. – Я живу скудно. Король жалованье задерживает, а после ухода хлопов земля бодыльем поросла.