"Не надо, Кася. Ты с ума сошла? Он же раздавит тебя и не заметит!" - кричал внутри скорчившийся от страха раб.

"Он безоружен!" - заставляя рабский голос заткнуться, мысленно рявкнула та, которая считала себя ничьей.

В груди разгоралось пламя. Ей нужен был этот бой. Она хотела этого и... он хотел.

Поединщица понимала - ей не позволят выхватить из ножен меч. Да что там - не настолько она была стремительна и ловка. Поэтому девушка поступила, как всякий, кому приходится не нападать, а защищаться. Отпрыгнула в сторону. Она - вооруженная, боялась его - стоявшего с пустыми руками полунагого и босого. Он усмехнулся и сделал шаг вперед. Липкий ужас скользнул из сердца, канул куда-то в живот и свернулся там тугим ледяным узлом. Кэсс успела-таки выхватить оружие. Вцепилась в рукоять, чувствуя, как стремительно намокают от пота ладони. Клинок дергался вверх-вниз, а отважная воительница никак не могла унять унизительную дрожь.

Наставник стоял напротив и смотрел на свою жалкую противницу. Он хотел уже сделать последний шаг, отделяющий его от девчонки, влепить ей хорошую затрещину, опрокинуть на песок и ногой выбить меч из ослабшей руки, но... Она вдруг вихрем кинулась на него. Амон скользнул под клинок, перехватил тонкое запястье (вспомнил, что оно очень хрупкое и нужно бы быть осторожнее), подался к девушке. Дернул её руку с мечом вверх и вправо, слегка разворачивая вокруг своей оси. Кэсс не успела сделать даже судорожный вздох, как оказалась вжата спиной в горячее тело. Кисть руки, сжимавшей меч, была стиснута жесткой ладонью. В следующий миг и другую руку перехватили. Теперь они крест-накрест оплетали тело. Не вырваться. Рыжая смутьянка рванулась, что было сил, но противник вдруг сам резко дёрнул её за руку, сжимающую меч, а другую, безоружную, наоборот отпустил. Рабыня стремительно раскрутилась, словно в страстном танце, и отлетела в сторону, получив вдогон увесистый шлепок пониже спины.

Слезы унижения брызнули из глаз. Он играл с ней! Издевался! Унижал. Опять!

Она лишь чудом не выронила оружие. Проклятые волосы, которые теперь нельзя было забрать в косу, лезли в глаза, облепляли мокрое от слез и пота лицо, мешали видеть. Где он? Воительница лихорадочно откинула с лица огненные пряди и огляделась. Демон стоял в двух шагах и смотрел на неё безо всякого выражения.

– Видишь, - только и сказал он, - с косой было лучше.

Тогда Кассандра яростно закричала и бросилась. С рук сорвалось ревущее жаркое пламя. На миг в памяти всплыло вытянувшееся на белом мраморном полу обгорелое тело. Черное страшное тело с безобразным ожогом на лице. Девушка стиснула зубы, вышвыривая из головы ненужные мысли.

Она думала, он испугается её свирепого натиска, но Наставник лишь сделал спокойный шаг в сторону, и волна огня пронеслась мимо. Стихия рвалась наружу. Но он не боялся её Стихии.

– Это все?
– он говорил ровно, даже дыхание не сбилось.
– Глупая, бесполезная рабыня.

– Я НЕ РАБЫНЯ!
– мятежница вспыхнула пламенем, отшвырнула никчемный меч, который теперь только мешал.

Неистовая сила влекла её в битву. Огонь, рвущийся, казалось, из самого сердца, мешал думать, топил все мысли в слепом гневе. Невольница кинулась на противника. Охваченная с головы до ног пламенем она утратила страх.

Он перехватил её в прыжке, стиснул руки, плотно прижимая их к телу, но жаркое пламя опалило ладони. Девчонка смогла все-таки вывернуться и неловко с разворота ударила его локтем в грудь, под ключицу.

Руку прострелило болью, Кэсс вскрикнула, забывая о том, какая она огненная и страшная.

– Тьма тебя раздери, - со слезами в голосе закричала она.
– Что же ты такой жесткий!

И вдруг замерла, осознав, что страшное Божество стоит на расстоянии вытянутой руки. Вскрикнув, она отпрыгнула назад и уперлась лопатками в холодную стену. В голове вспыхнуло запоздалое понимание - он просто теснил ее в угол, откуда она уже не сможет выбраться.

– Хочешь, чтобы был мягким?
– насмешливо спросил демон.

Сильные ладони уперлись в стену по обе стороны от головы Кэсс. Теперь не выскользнуть.

Она вжималась руками в горячую твердую грудь, силясь оттолкнуть.

– Как будто ты умеешь!
– выкрикнула неожиданно для самой себя.

В глазах Наставника мелькнуло удивление, желтый огонь погас, и на миг они обрели цвет вылинявшего от жары летнего неба. Рабыня замерла.

"Не отдам. Тебя. Никому". Прикосновение. Ласка. Нежность.

"Назови мое имя!".

Кто он? Что он с ней сделал? Почему ей хочется смотреть на него, не отрываясь?

– Ты проиграла, - усмехнулся демон, но рабыня не слышала этих слов.

– Кто ты?
– выдохнула она.
– Что ты со мной делаешь?

Наставник застыл, а потом наклонился к ней так, что теплое дыхание коснулось обнаженной потной шеи.

– Кто я, Кэсс? И что ты хочешь, чтобы я с тобой сделал?

– Я не знаю...
– от его запаха - такого знакомого, такого родного, у неё кружилась голова. Слова доносились будто издалека.

– И как же тебе верить?
– он наклонился еще ниже, почти касаясь губами ее шеи.
– Ты говорила, будто знаешь, чего хочешь. Так скажи... чего именно?

Воздух вокруг них пылал. По коже девушки пробегали трепещущие языки пламени. Казалось, она вот-вот вспыхнет факелом. Демон отстранился, вглядываясь в ее лицо.

– Тебя. Я хочу тебя, - выдохнула рабыня, в безумном порыве притягивая его к себе и впиваясь в губы поцелуем.

Он глухо зарычал, стиснул ее, приподнял и больно впечатал в стену. Кожу опалило жаром, невольница выгнулась, обвивая ногами бедра господина, и протяжно застонала, когда его губы скользнули по шее.