Против стоянки для отдыха автомобилистов сквозь гущу еще не облетевших деревьев белело трехэтажное современное здание. Одна из тех типовых стеклобетонных построек со сплошным навесом из лоджий по всему фасаду, в которых с первого взгляда можно признать заведение для массового отдыха.

Я перешел через дорогу и прочел на проходной будке, воздвигнутой рядом с тяжелыми металлическими воротами, вывеску: «Пансионат “Межгорье”». На двери был прикноплен тетрадный листок с объявлением: «Пансионату требуются вахтеры». Я вошел в каменную сторожку, существующую только для контроля за соблюдением режима отдыхающих, и увидел на креслице за перилами краснощекую девицу.

– Мне нужен вахтер Валентина Афанасьева…

– А это как раз я, – улыбнулась она, и на ее щеках обозначились две отчетливые смешливые ямочки. – Вы, наверное, следователь из прокуратуры, что звонил вчера?

– Совершенно точно, – заверил я ее. – Валя, вы дежурили в ночь с двадцать восьмого на двадцать девятое сентября?

– Да, – протянула девушка. – Я хорошо запомнила это дежурство.

Меня очень смешила фуражка с зеленым околышем – традиционная униформа охраны – на ее вихрастой голове. Было как-то непривычно видеть на месте сторожа такую девицу, гораздо естественнее вписавшуюся бы в студенческую аудиторию или швейный цех.

– А чем вам запомнилось это дежурство? – спросил я и уселся на свободный стул.

– Да что вы! – всплеснула она руками, и золотисто-желтые глазки на румяном лице стали круглыми, как пятаки. – Насмотрелась таких кошмаров, что не приведи Господи…

– А вы все видели с самого начала?

– Почти. Почти с самого начала. Было тихо, отдыхающие уже вернулись, у нас отбой в 23 часа. Я тут занималась. По радио спорт передавали. – Она показала на стоявший в углу радиоприемник. – И вдруг услышала какие-то крики. А из сторожки, со света в темноту, ни зги не видать, там только мангал отсвечивал. Я и побежала на улицу…

– Кричали несколько человек? – уточнил я.

– Нет, вроде бы кричал один, так мне показалось. Мужской голос. И чего-то причитал и просил…

– Вы сказали мне, что занимались. Можно поинтересоваться чем? – спросил я.

– Я же учусь в институте, в заочном педагогическом… – сказала Валя с недоумением по поводу моей неосведомленности; по тону ее предполагалось, что все ночные сторожа учатся в заочных институтах.

– Мечтаете стать учителем? – вежливо сказал я для расширения круга общения.

– Да нет, не мечтаю… Я, вообще-то говоря, не люблю школу…

– А зачем же вы учитесь в педагогическом? – удивился я.

– Как зачем? Высшее образование сейчас необходимо, без него никуда. Конечно, я хотела бы поступить в торгово-экономический или в пушной институт, но туда разве попадешь?

– А разве в педагогический легче попасть, чем в торгово-экономический?

Девушка воззрилась на меня с непониманием, граничащим с презрением:

– Вы серьезно? Или шутите? В этом году в торгово-экономическом было двадцать пять человек на место!

Я озадаченно спросил:

– Что, все молодые люди вдруг решили стать торгово-экономистами?

– Ну знаете, мы не дети, – сказала она важно, и ее детское лицо в этот момент действительно имело взрослый вид. – Кто в торговле, тот в порядке. А учитель? Или инженер? Получил зарплату, и от звонка до звонка – что в цехе, что в школе – грохот, гам и нервотрепка…

– А престиж профессии? – спросил я, вспоминая разговор с Кармановым.

– Да какой там престиж! Престиж в том, чтобы красиво одеваться, бывать на людях, иметь знакомства хорошие.

Я задумчиво сказал:

– Валя, вот объясните мне, пожалуйста, может быть, я что-то забыл. Но когда я учился в десятом классе, мы хотели стать летчиками, инженерами, ну… дипломатами. И не помню, чтобы хоть один мечтал стать шеф-поваром или продавцом в магазине…

Валя снисходительно махнула рукой:

– Да ну, вы еще вспомните, что при царе Горохе было! О чем вы говорите? – Она лукаво, очень по-женски заглянула мне в глаза: – Интересно, сколько вам лет? Когда вы в школе учились? Тогда, может, другое было отношение… А сейчас девочка гордится, если парень у нее бармен или приемщик в автосервисе. Знаете, какие они авторитетные ребята?

– Да, наверное, что-то изменилось, – с печалью констатировал я. – Впрочем, наверное, кому-то тоже надо торговать, чинить «Жигули» или кормить…

– Ну да, и торговать надо, и кормить надо, – легко согласилась Валя и засмеялась. – В первую очередь себя и своих друзей. Вот эти, которые здесь дрались, они тоже вроде бы торговые люди? Я это потом поняла…

– Да, торгово-кормящие, – подтвердил я. – Итак, мы остановились с вами на том, что вы, услышав крики, вышли на улицу. И что вы увидели?