— У вас есть на это право, милорд.

— Для человека, в конце концов разрешившего мучившую его на протяжении четверти века загадку, вы кажетесь удивительно невозмутимым. Почему?

— Ну, милорд, осталось последнее испытание, после которого я смогу с полной уверенностью утверждать, что вы — сын лорда Шербрука.

С этими словами сыщик повернулся к двери и позвал охранника. Спустя мгновение тяжелая дверь темницы снова заскрипела, и хрупкая женщина под вуалью в черном платье ступила на порог.

Гарету показался чрезвычайно эфемерным облик незнакомки. Это впечатление усилилось еще больше, когда она подняла вуаль из дорогого кружева.

Женщина оказалась уже не молода, но следы былой красоты свидетельствовали о том, что когда-то она выглядела потрясающе. Даже теперь в тяжелой копне черных волос лишь кое-где поблескивали серебряные нити, а белоснежная кожа на изящно вылепленных скулах была безупречно гладкой.

Однако неизбывная печаль, читавшаяся в темных запавших глазах и тяжелых складках у рта, словно стала неотъемлемой частью облика незнакомки и сразу же притягивала взгляд. Вместе с тем Гарет почувствовал, что эта женщина не будет проявлять на людях свои чувства: ее лицо застыло в спокойствии подобно маске. Но кто…

Боже, неужели это вдова графа, женщина, которая предположительно является его матерью?!

Гарета охватил безумный страх, словно невидимый обруч еще сильнее сдавил его грудную клетку. Однако бесстрастно встретив пристальный взгляд безмолвно смотревшей на него женщины, Гарет ничем не выдал своего волнения: он ее не узнал…

Вместе с пониманием этого пришло разочарование. Так вот в чем состояло последнее испытание Чапела! Судя по всему, Гарет не выдержал его. Впрочем, чего же он, да и все они, ожидали? Вполне вероятно, сыщик просто-напросто сам состряпал историю о найденном наследнике ради леди Шербрук, а возможно, и в надежде выудить несколько гиней у этой женщины.

— Думаю, пора покончить с этой головоломкой, — резко заявил Гарет, первым нарушив напряженную тишину, — Наверное, вы ошиблись, Чапел, и я…

— Они… били тебя…

Тихие слова женщины оборвали его возражения быстрее, чем если бы она закричала. Нахмурившись, Гарет снова взглянул на графиню.

Из глаз женщины вдруг исчезла печаль, и ее лицо теперь освещало выражение боязливой надежды. Шагнув к Гарету, она тонкой рукой в черной перчатке дотронулась до его лица.

— Я всегда знала, что ты еще жив, — тем же неуверенным тихим голосом, почти шепотом, продолжала женщина. — Именно поэтому, даже когда у меня отняли и Ричарда, я не позволила горю унести себя в могилу, и знала, что однажды снова буду нужна тебе… и что я найду тебя.

Гарет перехватил ее тонкие пальцы, сжал в своих, и, совладав с голосом, с трудом проговорил:

— Я понимаю, миледи, когда чего-то страстно желаешь, то цепляешься за любую ниточку надежды. Но не верите же вы, действительно, что я…

— Ах, но ты так похож на своего отца, — продолжала женщина, при этом ее голос окреп, а слабое подобие улыбки тронуло бледные губы. — Мне было всего пятнадцать лет, когда я впервые увидела его. Я подумала тогда, что он — златовласый ангел, сошедший на землю. И еще я вижу в тебе черты моего дорого брата, в твоей манере держаться…

— Пожалуйста, миледи, — резко прервал ее Гарет. — Это всего лишь совпадение…

— О, мой маленький Уилл, ты не понимаешь… Я пришла, чтобы, наконец-то, забрать тебя домой, — не обращая внимания на его возражения сказала женщина и, радостно вскрикнув, обняла Гарета.

Молодой человек весь сжался от неожиданности, отчаянно стремясь вырваться из объятий, и в то же время не желал отнимать у бедной женщины момент счастья. Она заплакала, и, неловко пытаясь утешить несчастную, Гарет обнял ее за плечи.

Его сразу окутал исходивший от графини тонкий аромат. Это был легкий цветочный запах сирени в сочетании со слабым теплым ароматом бальзама, который входил в состав дорогого мыла и оказывал успокаивающее действие, а также женственное благоухание ее тела. Все это оказались неожиданно до боли знакомые запахи…

Воспоминания, нет, даже не воспоминания, а смутные впечатления вдруг захватили Гарета: безоблачное голубое небо над красивым садом с яркими цветами… мягкий и снисходительный женский смех… руки в шелковых перчатках, заключающие его в нежные объятия…

Не веря самому себе, Гарет коротко вздохнул и непроизвольно прижал к груди плачущую женщину, однако уже в следующее мгновение стряхнул с себя наваждение — сказалась издавна выработанная привычка к осторожности. Сходство с пропавшим наследником — всего лишь случайное совпадение, усиливаемое желанием Чапела и графини видеть в нем того, кого они так долго искали.

Что же касается самого Гарета, то он давно уже перестал верить в исполнение желаний.

«Но это способ избежать виселицы», — неожиданно напомнил ему внутренний голос, не раз направлявший его в прошлом по верному пути. В данной ситуации не столь важно, действительно ли он является сыном этой женщины и наследником графа. Если имя Уильяма Гарета Нортрапа поможет выбраться из тюрьмы, Гарет готов был принять это имя, как если бы оно принадлежало ему по праву.