— Что?.. — начала было она, но он закрыл ей ладонью рот.

— Кто‑то прятался там — какой‑то человек, — шепотом объяснил он. — Я видел его силуэт в тени конюшни.

Софи боязливо покосилась по сторонам.

— Что он там делал?

— Не знаю. Может, это ничего не значит, но мне не хотелось, чтобы он успел тебя рассмотреть, — объяснил Линдли. — Если это один из людей Фитцгелдера, думаю, его послали, чтобы отобрать у тебя медальон.

— Ну, учитывая, как вы обходитесь со мной… если он заметил нас, то наверняка сообразил, что медальон уже у вас. Так что, возможно, теперь его целью станете вы, — фыркнула Софи.

Шикнув на Софи — просто для порядка, — Линдли бесшумно потащил ее за собой к конюшне. Он старался быть начеку, но вокруг все было тихо. Если кто‑то и подкарауливал их в темноте, он скорее всего поспешил скрыться.

Отыскав дежурного конюха, Линдли приказал запрячь лошадей в карету. В ожидании, когда его приказ будет выполнен, он глаз не спускал с Софи и вдобавок еще подгонял сонного конюха. Вскоре недовольное фырканье лошадей, которых вывели из стойла, возвестило, что ждать осталось недолго. Судя по всему, перспектива среди ночи отправиться в путь радовала их еще меньше, чем Софи.

Подсадив Софи в экипаж, Линдли уселся рядом. Конюх, помахав им на прощание, закрыл за ними ворота. Линдли щелкнул кнутом, и сонные лошади, мгновенно оживившись, резво тронули с места. Если люди Фитцгелдера и поджидали их, собираясь напасть, удовлетворенно подумал Линдли, очень скоро они окажутся вне пределов их досягаемости. Перед отъездом он успел убедиться, что оседланных лошадей в конюшне нет. Значит, вот‑вот они будут в безопасности.

— По‑моему, этот конюх был рад поскорее от нас избавиться, — светским тоном начал Линдли, пытаясь завязать непринужденную беседу, но Софи безучастно смотрела перед собой. — У меня такое чувство, что мы ему помешали.

— Уже довольно поздно! — холодно бросила она. — Держу пари, бедняге не терпелось поскорее вернуться в теплую постель.

— Только в том случае, если он спит на охапке соломы в углу. Я бы так и подумал, если бы не подозрительная выпуклость под ней… которая к тому же шевелилась. Так что сомневаюсь, что он собирался спать.

— Что вы имеете в виду?

Господи, неужели она настолько невинна, что не понимает, о чем речь?

— Наш конюх был там с женщиной, Софи, — пояснил Линдли, осторожно выбирая слова.

— А вдруг это его жена?

— Жена?! Ты знаешь многих жен, которые отправились бы на конюшню поразвлечься с мужем, вместо того чтобы терпеливо ждать его в теплой супружеской постели? И чего ты вдруг разволновалась, Софи? Все, что я сделал, — это высказал некоторое предположение о том, чем они там занимались. Конюх и какая‑то шлюха.

— Понятно. Стало быть, говоря обо мне, вы скорее всего использовали бы то же самое слово?

— Нет! — ужаснулся Линдли. — Клянусь, Софи, мне бы это и в голову не пришло!

— Неужели? Только потому, что мы занимались этим в постели на постоялом дворе, а не на соломе в конюшне?

Ах вот оно что… А он, дурак, не понял! Бесчувственное бревно! Конечно, бедняжка переживает из‑за того, кем она теперь будет выглядеть в глазах других людей. Что ее могут назвать шлюхой. Проклятие, чертыхнулся Линдли… он ведь тоже приложил к этому руку.

Кем‑кем, а шлюхой Софи Даршо точно не была. И пока он жив, поклялся Линдли, он не позволит, чтобы кто‑то кинул в ее сторону хоть один косой взгляд. Чем бы они ни занимались нынче ночью, она достойна большего.

Приподняв ей подбородок, Линдли заставил ее повернуться к нему лицом.

— Нет, Софи. Если бы речь шла о тебе, у меня бы язык не повернулся сказать такое. Но я даю тебе слово, что впредь буду гораздо осмотрительнее, говоря о подобных вещах. А теперь, пожалуйста, прости меня.

В конце концов прощение было даровано, и у Линдли сразу отлегло от сердца.

— Ну… наверное, вы не имели в виду ничего дурного, — пробормотала Софи.

— Нет, конечно! Просто сорвалось с языка.

— Похоже, у вас это вошло в привычку, — не замедлила отметить Софи.

А вот тут она права, вынужден был признать Линдли. Похоже, в последнее время он частенько делает или говорит что‑то, не задумываясь. И последствия этих необдуманных поступков нередко выходят ему боком. Остается только надеяться, что в этот раз будет по‑другому и эта ночная поездка закончится благополучно. Линдли хотелось верить, что очень скоро Софи и медальон будут в безопасности.

Софи отодвинулась как можно дальше от Линдли — насколько позволяло сиденье. Почему‑то вдруг вспомнилось, как Линдли дал конюху «на чай» довольно внушительную сумму — слишком большую, чем обычно принято за столь незначительную услугу, как запрячь лошадей в карету. Вероятно, так же будет и с ней, с горечью думала она. Он попользуется ею, пока она под рукой, после чего сунет ей горсть монет и навсегда исчезнет из ее жизни. А она станет тем, кем и следовало ожидать, — обычной шлюхой.