— Ну, дорогая Софи, расскажи, как тебе понравился мой дом, — потребовала она.

Ее дом?!

— Эээ… он очарователен, — промямлила Софи, не зная, что сказать. От всего услышанного у нее голова шла кругом.

— Никакой он не очаровательный, — ворчливо возразила мадам. — А до жути старомодный. Зимой в нем гуляют сквозняки. И к тому же он такой огромный, что его и за год не обойдешь. Господи, ты не поверишь, но в этом чертовом замке есть комнаты, в которые годами никто не заглядывал! И такая махина пустует уже несколько лет! Ничего, теперь я… я намерена это изменить.

Софи шла, не поднимая глаз. Внутренний голос подсказывал: что‑то здесь не так.

— Похоже, ты нервничаешь, Софи.

— Эээ… да, наверное, мадам, но…

— Боишься, что Линдли не понравится, если он увидит меня здесь?

— Ну… если честно, да.

Мадам коротко фыркнула.

— Глупая девочка. Ты ничего не понимаешь. Похоже, он не сказал тебе, кто я?

— Мне казалось, я это знаю, мадам, — пробормотала Софи, осторожно подбирая слова.

Мадам, с досадой прищелкнув языком, покачала головой.

— Подумать только, дорогая Софи! Похоже, его действительно интересуешь ты, а не то, что у тебя между ног! Видимо, я ошибалась.

Софи даже побледнела от обиды.

— Все, что интересует лорда Линдли, — это возможность схватить моего отца! — отрезала она, повернувшись к своей бывшей хозяйке. — Все… ммм… остальное — всего лишь результат моих усилий отвлечь его.

— О да, ты стала настоящей мастерицей по части всяких женских уловок, моя дорогая! Ну, ну, Софи, не слишком ли ты задираешь нос? Иначе с чего он сбежал от тебя, едва рассвело?

Черт… Откуда ей известно, в котором часу Линдли уехал? И вообще, какое ей до этого дело? Что связывает эту женщину с Линдли?

— Его светлость стремится поймать моего отца, — уклончиво пробормотала Софи.

— Вот как? Хочешь сказать, он вдруг внезапно сообразил, где его можно найти?

— Думаю, у него появились кое‑какие идеи на этот счет.

— Ты ему сказала? — в упор спросила мадам.

— Конечно, нет! — возмутилась Софи. — Я понятия не имею, где он может быть. А если бы и знала, то все равно не сказала бы Линдли.

— А тебе и не нужно было ничего говорить. Достаточно того, что ты отдала ему медальон.

Софи, онемев, вытаращила на нее глаза. Откуда мадам известно о медальоне?!

— О, только не нужно делать вид, что ты не понимаешь, о чем я говорю, — осклабилась мадам, сверля Софи взглядом. — Мне известно, что ты стащила его у Фитцгелдера. Значит, Линдли соблазнил тебя, надеясь заполучить медальон? Или ты настолько поглупела от любви, что отдала его добровольно?

— Поверьте, мадам, я вовсе не влюблена в Линдли! — вспыхнула Софи.

— Значит, медальон все еще у тебя?

— Эээ… нет…

— Выходит, ты отдала его Линдли?

— Нет!

— Тогда у кого он, Софи? Признайся честно, ты его просто потеряла, да? Этот медальон так важен для твоей семьи, а ты его потеряла?!

— Я его не теряла! Он… он у моего отца!

Судя по всему, для мадам это стало сюрпризом, но вот приятным или нет, Софи не могла сказать.

— Медальон сейчас у твоего отца?

— Да. Совершенно верно.

— Твой отец объяснил тебе, почему этот медальон имеет такое значение? — спросила мадам.

— Да… в нем спрятан список его пособников, — пробормотала Софи.

— Понятно. Это Линдли тебе сказал?

— Да. А еще он сказал, что медальон может быть ключом.

Мадам покачала головой, словно обдумывая ее слова. Софи могла только гадать, о чем она думает. Ясно было одно — ничего из того, что она рассказала о медальоне, не было для мадам новостью.

— Выходит, отец рассказал тебе о сокровище, — пробормотала Эудора.

— О каком еще сокровище? Значит, есть еще и сокровище?

Господи помилуй, о чем это она?!

— Конечно, сокровище есть, — энергично закивала мадам. — А теперь, раз у твоего отца есть ключ, а у Линдли нет, выходит, все карты на руках у меня.

— Какие еще карты, мадам? — простонала Софи, чувствуя, что от обилия информации вот‑вот лопнет голова.

— Ты, например, — сказала мадам.

Губы ее растянулись в широкой усмешке. Но если раньше улыбку Эудоры можно было назвать ослепительной, то сейчас при виде ее невольно вспоминалась кошка, только что изловившая мышку.