Ярослав повернул голову и обомлел: плотной серой волной, обтекая княжескую дружину по флангам, накатывалась татарская конница.

— Сколько же их? — донесся до ушей князя изумленный возглас одного из ратников.

Кто-то из ближних бояр выдохнул следом:

— Вот и смертушка пришла! Супротив такой силы не выстоять.

И правда, всадников на серо-рыжих низкорослых лошадях было много: не сотни — тысячи. Как не могли их обнаружить дозоры, следовавшие впереди и по флангам дружины, непонятно. Может, они и наткнулись на татар, да сообщить не успели? Все это было уже неважно. Вот он, враг. Стеной вырос на пути, и уйти от него по весенней хляби не представлялось никакой возможности.

— К бою! — пронеслось от сотни к сотне.

Дружина ощетинилась копьями, мечами, закрылась щитами…

Всадники приблизились настолько, что стали различимы отдельные воины, и в них было что-то не так, что-то знакомое, виденное ранее.

— Так то булгары, — произнес кто-то с облегчением. — Эти лютовать не будут.

— Ага, обниматься с тобой полезут. Позабыл, как на Ошел ходил? Так они тебе напомнят.

Ярослав и сам уже разглядел всадников. Это были булгары. Но он понял и то, что особой роли не играет, кто противник. В войске хана Бату были воины многих покоренных народов, в том числе и булгары, и они так же грабили и убивали, сжигали города и деревеньки…

К Ярославу подъехал воевода Федор Ярунович, бывший с третьей сотней.

— Что делать-то будем? — обратился он с вопросом. — Ворога, почитай, тысяч пять, а то и поболе будет!..

— Пождем пока. Вишь, разом не пошли на нас, значит, животы им наши без надобы. А то бы уж стрелами засыпали, — рассудил Ярослав. — И дорогу не перекрыли…

— И то верно, — повеселел воевода. — Может, обойдется…

Вскоре от серой массы булгар отделился всадник. Двигался он не спеша, оберегая лошадь, проваливающуюся в рыхлый подтаявший снег. Подъехав совсем близко, смахнул с головы шапку с белым горностаевым околышем и, кивнув, рассмеялся.

— Что, князь, али не признал? — И, глядя на сосредоточенно взиравшего Ярослава, продолжил: — Не трудись. Почитай, годков уж десять прошло с последней встречи. Никита я, из Новугорода, на Ильине улице дом стоит. Мастерил тебе кольчужную рубаху.

Не вспомнив мастерового, князь произнес:

— С чем пришел, Никита?

— Прости, князь. От радости, что вижу тебя, совсем запамятовал.

— Что за радость такая? — усмехнулся князь.

— Почитай, пять ден тебя дожидаемось. Тревожились, не другой ли дорогой пошел. Ан нет. Вот он ты, — рассмеялся Никита и надел шапку. — Эмир Гази Барадж велел тебя встретить и к себе привести. Он здесь недалече, с десяток верст будет.

— А коли не поеду? — сверкнул глазами князь.

— Поедешь, — в очередной раз рассмеялся Никита. — Вон сколь уговорщиков, — показал он за спину и уже серьезно добавил: — Дружину и бояр оставь здесь. Они без надобности. Никто тебя, князь, не тронет и дружину твою.

Стиснув зубы от досады, негодуя, что его, великого князя, какой-то мастеровой из Новгорода принуждает безропотно следовать за собой, Ярослав чуть было не выхватил меч. «Наказать наглеца, лишить его поганого языка, а заодно и головы, — вихрем пронеслась мысль, и рука потянулась к рукояти, но князь сдержался. — Неужто полон?»

Ярослав Всеволодович, отдав распоряжения воеводе Федору Яруновичу, тронул поводья.

— Поспешим, Никита. А то, поди, заждался твой хозяин, — недобро усмехнулся князь.

— А мне эмир булгарский не указ, — боднул головой новгородец. — У меня свой князь — Александр Ярославич. Твой сын.

— Ну и дела… — озадаченно протянул князь. — А как же ты у булгар на посылках оказался?

— Князь Александр с обозом послал, да эмир меня придержал. Мне язык булгарский ведом… Потому здесь оказался, тебя дожидаясь.

— Дела, — поскреб бороду Ярослав. — А скажи, Никита, что за дружба у князя Александра с эмиром? Не уразумею. Вроде как булгары с ханом Бату идут…

— Оно-то так. Я и сам не пойму, — пожал плечами новгородец. — А только уж не один обоз с мясом да рыбой к татарве снаряжается. В этот же раз к булгарам…

— А не тот ли это Гази Барадж, что в Новграде земли Низовой воеводствовал? — полюбопытствовал Ярослав.

— Он, государь. Эмир войско послал тебя изловить и к нему привести. Велел своим башкортам, чтобы ни тебя, ни твоих бояр, ни дружинников не трогали. Тумен для сего отрядил. Все дороги из Киев-града закрыли нехристи.

— Не врешь ли? — засомневался Ярослав. — Уж очень складно речь ведешь, как по-писаному.

— Хошь верь, хошь не верь. Токмо темник Ягырды о том сказывал, а я подслушал: не хочет Гази Барадж, чтобы ты к татарве угодил.

— Вона как, — повеселел Ярослав. — Тогда поспешим. — И он направил коня в самую гущу булгарских всадников. Те расступились, пропуская князя на уже утоптанную множеством лошадиных копыт лесную дорогу.

Два могучего вида воина ввели князя Ярослава в шатер, в центре которого в обложенном камнем колодце горел огонь, и всполохи его метались тенями по завешанным яркими коврами стенам. Войдя со света и из-за притягивающего взгляд огня, Ярослав не сразу увидел булгарского эмира, возлежащего на атласных подушках у низенького столика, уставленного блюдами с едой. Гази Барадж почти не изменился с их последней встречи. Коренастый, широкоплечий, в темно-синем полукафтане и такого же цвета шароварах, он повел широким приглашающим жестом: