Мы вдвоем с Марком приехали в нужный нам город на машине. Гостиница «Местные соловьи», в которой мы собирались остановиться, оказалась занятой каким-то съездом, нам предложили расположиться в мотеле с одноименным названием. Это было в соседнем здании. Номера здесь были резко попроще, но мы не стали больше ничего искать, выпили понемногу из запасов, прихваченных для местного начальства, поужинали и собрались спать. И вот тут выяснилось, что мы в ловушке. Садиться за руль ни тому, ни другому уже было нельзя, а в обеих койках кишели клопы. Я никогда столько клопов в одном месте не видел. Они радостно приветствовали нас из-под откинутых одеял.

Мы полночи думали, что дальше делать. В конце концов, Марк заснул на стуле, а я скинул всю постель вместе с матрасом и клопами на пол и спал в одежде на металлической сетке.

Утром с больной головой и красными глазами мы поехали на предприятие. Директор ждал нас в кабинете за своим огромным столом. Мы немного поговорили по общим вопросам, включая погоду, после чего Марк сослался на неотложные дела и ушел в машину. Мы остались с директором с глазу на глаз. Мы продолжали нейтральную беседу, но оба понимали, что нужно как-то начать разговор о деле, о деньгах, собственно, но оба стеснялись это сделать. Я смотрел на несчастное лицо директора, видел, что ему стыдно и неловко, но и сам был в том же состоянии. Глупое положение, казалось, могло тянуться до бесконечности, но тут вошла секретарша с чаем. Я предложил:

– А может виски? Я с собой вот. «Блек лейбл» захватил.

– О! Конечно. ноне здесь же. пойдем!

Мы с ним вошли в дверь расположенную за его креслом, там оказалась уютная комнатка с креслами и столиком. Тут всё произошло легко и просто. Я достал из пакета бутылку «Джонни Уоккера», а остальное, вместе с пакетом, отдал директору. Он суетливо взял и, не считая, даже не глядя на деньги, бросил пакет куда-то в угол, за холодильник, тут же налил по полстакана. Мы с ним звонко чокнулись, выпили и сразу успокоились оба. Директор оказался милейшим человеком, просил приезжать в любое время и с любыми вопросами. Незаметно и быстро мы с ним уговорили всю бутылку. Не знаю, как он там остался работать в этот день, я лично вышел к машине почти невменяемый. Двенадцатилетний виски пить бутылками нельзя, это вредно. К тому же сказалась бессонная ночь. Обратный путь я помню с трудом.

На Кипр я взял с собой всю семью и еще восемь человек (директоров СП с женами). Сейчас съездить туда - обычное дело, а тогда это было чудом, достижением «демократии». Мы должны были ехать в октябре. Но что-то там не складывалось, и поехали только в конце ноября. Может быть, это было и хорошо, потому что народу там в это время совсем мало. Вообще-то, мы собирались не столько на Кипр, сколько проведать родственников Марка в Израиле. С Кипра ходит ночной туристический паром в Хайфу.

Но мои евреи неожиданно отказались туда ехать, и я с удовольствием не поехал тоже. Нам на семью дали прекрасный трехуровневый коттеджик с двумя спальнями, кухней и каминным залом, мне жалко было уезжать из него на две ночи.

Кроме того, народ отказался дать денег на аренду микроавтобуса, (а права были только у меня), поэтому я взял себе самый маленький, но очень проходимый Самурайчик. В него помещалось только четыре человека. К левостороннему движению и правому рулю в машине я, вроде бы, привык быстро, но с левого поворота часто выезжал на встречную полосу. Хорошо хоть жена, сидевшая рядом, исполняла обязанности штурмана и поправляла меня в таких случаях.

Когда мы заходили в море купаться, местные греки и немецкие туристы смотрели на нас с ужасом, зима уже, всё-таки. В остальном это была обычная турпоездка, за исключением одного дня.

Вечером мы с Валериком обыграли в бильярд двух греков, потом угостили их выпивкой, поговорили (жестами и тремя десятками английских слов), выяснилось, что они дорожные строители. Валерик тут же предложил им купить Дорнит (дорожный текстиль), которым у него завалены были склады, по цене на порядок дешевле местной. Ребята очень заинтересовались и пригласили нас всей компанией назавтра поужинать у них в горах. Мы пообещали, что завтра «сыкс о клок» будем готовы.

Конечно же, назавтра мы об этом забыли. Когда они приехали за нами, мы всей компанией пили водку у Валерика в номере. Греки очень расстроились, увидев батарею пустых бутылок, но мы успокоили их, ноу проблем, дескать, сейчас будем готовы. Быстро собрались и уехали с ними.

Греки тремя большими машинами привезли нас в горный поселок, рядом с турецкой границей. В небольшом деревенском кафе для нас был накрыт длинный стол. У стола стоял ящик Метаксы. Стол был уставлен закусками в греческом стиле. Главная закуска у них - вареные яйца и свежие лимоны, только что с ветки. Нужно лихо раздавить скорлупу, разрезать почищенное яйцо надвое и полить лимонным соком. Потом нужно поднять рюмку с коньяком и сказать: «Ямос!», что-то вроде нашего: «Будь здоров».

За столом сидело не меньше пятнадцати человек, и ящик коньяка мы заямосили очень быстро. Тут только начались активные разговоры с греками. До этого были языковые проблемы. До этого все разговоры велись централизовано. Чтобы сказать что-нибудь соседу, нужно было сначала прокричать это жене Кицы, единственной из нас, более менее говорившей по-английски. Она наговаривала это единственному греку англичанину, а тот уже переводил на греческий. К моменту окончания коньяка все уже стали разговаривать без переводов, бог его знает на каком языке, но все друг друга понимали.

Греки знали, что мы приехали не совсем трезвые и очень удивлялись, что мы еще не падаем под стол. Хозяин кафе решил нас добить и выставил литровую бутыль крепчайшего самогона. С последним самогонным ямосом Валерик выудил из привезенного с собой пакета две бутылки водки. Хозяин плюнул в сердцах и ушел, а мы еще пели что-то под гитару. Греки слушали молча и курили одну за одной Кицину «Яву».

Естественно, ни о каких куплях-продажах дорнита даже и не говорили.