После дяди Коли выступал какой-то «брат во Христе». Он смеялся над безбожниками, кривляясь, изображал из себя дурачка.

— Большевики говорят, что материя вечна. А вот на мне сукно, то есть материя. Стало быть, мой костюм вечный, почему же на нем дырки?

Защитники церкви одобрительно смеялись, и «брат» покинул сцену с видом победителя.

Нашлись шутники и среди безбожников. Паренек в синей косоворотке поднялся с места и крикнул:

— Дьячок говорил о чуде, когда Христос накормил пятью хлебами пять тысяч человек. Какое же это чудо? Вот у нас пять тысяч прихожан одного попа кормят и не могут накормить — вот это чудо!

Когда смех в зале прекратился, на сцену поднялась девушка в скромном сером костюме, с черным бархатным бантиком на блузке.

Илюша чуть не вскочил с места, узнав Лидию Ивановну.

— Степа, гляди скорее!

— Чего?

— Лидия Ивановна вышла.

— Где?

— Тише, не мешай…

— В так называемую «Неделю православия» церковь проклинает имена славных вождей крестьянских восстаний Пугачева и Стеньку Разина, — так начала свою речь учительница, и ее голос от волнения казался неестественно громким. — Почему же церковь предает анафеме защитников бедного люда?

— Долой! Не будем слушать!

Илюше показалось, что эти слова выкрикнул Синеус, он сидел багровый от возмущения.

— Религия — враг науки, — продолжала Лидия Ивановна. — Священники на уроках закона божьего учили, что звезды прибиты к небу гвоздями! Попы сожгли на костре великого ученого Джордано Бруно, который осмелился заявить, что звезды — миры Вселенной и они движутся… У нас в Калуге живет ученый-самоучка Циолковский, он выдвинул гениальную идею о полетах аэронавтов в околосолнечное пространство. Его учение отвергает басни о седьмом небе, где якобы находится рай. Если этим священникам дать власть, они бы и Циолковского сожгли на костре.

В зале долго не умолкал шум.

Илюша хотел напомнить Степе что он говорил «о седьмом небе», по в это время Лидия Ивановна заговорила именно о нем, о Степе.

— В моем классе учится мальчик Степа Бакунин. Он очень способный, сам построил радиоприемник. А святые отцы города заманили его в церковь и сделали прислужником. Вместо того чтобы ходить в клуб, мальчик поет в храме молитвы!

Как видно, слова Лидии Ивановны крепко задели иеромонаха Антония — он поднялся и заговорил с раздражением:

— Не из невежества мы мало думаем о науках, а из презрения к их бесполезной деятельности. Мы же посвящаем свое служение вечности.

Взрыв смеха не смутил священника, и он продолжал гневно:

— Спасение душ человеческих — вот наша цель! Вечная жизнь на том свете и блаженство — вот цель нашей жизни. Ибо написано: «Погублю мудрость мудрецов и разум разумных отвергну».

Борьба накалялась. Казалось, что сторонники церкви берут верх. Даже юродивый святой Фофан взмахивал руками, точно рвался на сцену. Но монахини сдерживали его.

В шуме и злобных выкриках Митя Азаров поднялся на трибуну.

— Вот вы, гражданин, простите, не знаю, как вас величать, гражданин монах, ругали комсомольцев, называли нас чурбаками. Но эти «чурбаки» отдают последний паек голодающим. А вы с вашей любовью к ближнему отказываете несчастным. Во имя какой любви вы это делаете?.. Молчите?

— За нас ответит бог! — выкрикнул с места кто-то из сторонников церкви.

— Где был ваш бог, когда детишки просили: «Подайте Христа ради!» Слышите, они просили Христа ради! А что же Христос? Оттолкнул детскую руку: дескать, умирайте! И маленькие беззащитные души умирали. Кто же после этого будет верить вашему… господу?

Когда на сцену решительной походкой вышел Поль, его встретили такими бурными аплодисментами, что казалось, будто все только и ждали его появления.

— Постановку диспута считаю неправильной. Она с самого начала поставила под сомнение существование бога. Для нас он всегда был и всегда будет. Пусть безбожники не ходят в храмы, чище будет в святых обителях.

В зале послышались крики одобрения.

Поль продолжал говорить, обращаясь к передним рядам, где на самом видном месте сидел известный «дебошир», комсомолец-инвалид Сережка.

— Не о боге мы должны спорить, а о свободе, — продолжал Поль. — Мы лишены ее. Комсомол — не наша стихия. Он придаток партии большевиков, а мы хотим строить будущее по образу демократического свободомыслия. Надоела политика! От имени всех юношей и девушек города я предлагаю создать беспартийную организацию славных соколов!

Комсомольцы вскочили со своих мест. Митя Азаров крикнул Полю:

— Тебе давно хочется, чтобы рабочая молодежь стала аполитичной, и тогда ты уведешь ее за собой в болото мещанства. Не выйдет, господинчик!