— Смерть, — пожал плечами в ответ на его угрозу Грэшим, — это тоже размытая граница. Ведь Черное Сердце может возвращать к жизни.

Джоак нахмурился. Но он знал, что не сможет убить мага до тех пор, пока не вернет молодость и не постигнет тайное знание, способное воплотить в жизнь его мечты. Из памяти не шел образ девушки с волосами цвета бронзы и глазами словно южные сумерки. Сердце болело так, что хоть с жизнью прощайся.

Не обращая внимания на его страдания, Грэшим продолжал:

— Мы ведь не слишком различны, мальчик мой. — Джоак хмыкнул. — Мы оба жаждем заполучить молодость, не правда ли? А почему бы нам не разделить поровну желаемое?

— Поровну? — нахмурился брат ведьмы.

— Ну да. Я верну тебе половину тех лет, что украл у тебя, а вторую оставлю себе. Каждый из нас будет чуть постарше, но мы не станем дряхлыми старцами.

— А зачем мне соглашаться на это?

— Чтобы успеть постичь то, чему я согласен тебя научить.

Джоак провел пальцем вдоль посоха. Сила магии снов, заключенная в каменном дереве, текла там, будто его собственная кровь. За прошедшие годы он усовершенствовал свои навыки, но до мастерства ему было еще далеко.

— И какова будет цена учебы?

— О, пустяки… Моя свобода, моя жизнь.

— А потом ты снова меня предашь?

— Ты преувеличиваешь собственную значимость, Грэшим закатил глаза. — Сказать по правде, я надеюсь никогда больше не встречаться ни с кем из вас. — Сомнение промелькнуло на лице Джоака. — Ты отлично знаешь, что между нами с Шорканом никогда не было великой приязни. Я покинул Черное Сердце по собственному почину. И ты в самом деле веришь, что я снова хочу с ними подружиться?

— А почему бы и нет? Чем ты отличаешься от Шоркана? Почему он настолько предан Темному Властелину, а ты так непостоянен?

— Ах… — Маг откинулся назад, насколько позволяли веревки. — Еще до того, как мы создали книгу, Шоркан всегда был… больше предан его замыслам. Для него все в мире просто и понятно: черное и белое, правильное и неправильное. А у меня взгляд на жизнь более разумный. Ведь на самом деле мир окрашен в оттенки серого. Вот и вышло, что когда мы создали Кровавый Дневник и заклинанием пытались разграничить добро и зло, для меня настали трудные времена. Во мне много различных оттенков серого, поэтому такое разделение не было для меня простым и понятным. Подозреваю, что потому-то мне даровали бессмертие, но заключили внутри стареющего тела.

— Значит, ты утверждаешь, что Шоркан так верен Темному Властелину потому, что легче отбросил все хорошее, что нес в себе, и оставил лишь тьму?

— Да, — вздохнул Грэшим. — А я до сих пор состою из серого цвета. — Джоак смотрел на него, поражаясь неожиданной откровенности мага, который между тем продолжал: — Освободи меня, и я не стану препятствовать твоей маленькой войне. Ты сможешь вступить в бой молодым, вооружившись магией сновидений такой силы, какой обладают немногие. Которая, заявляю тебе, другим и не снилась.

Сомнения не отпускали Джоака. Он твердо знал, что доверять темному магу нельзя. Но если предпринять определенные предосторожности…

Дверь в комнату распахнулась, ударившись о стену. Джоак повернулся, скривившись от резкой боли в спине.

Мерик в сопровождении запыхавшейся Ни’лан ворвался к ним.

— Элена и Эр’рил еще не вернулись?

— Прячутся под кроватью, — Грэшим хмуро кивнул на узкую койку.

Мерик был настолько ошарашен, что даже заглянул туда.

— Они все еще покупают коней и сбрую, — сказал Джоак. — А что случилось?

— Си’лура, — ответила Ни’лан, которая сохранила больше присутствия духа. — Они следили за нами на рынке.

— Оборотни? — Джоак поднялся на ноги. — А зачем им было следить за вами?

— Может, они были просто грабителями, — с заминкой предположил элв’ин. Он кинул покупки на кровать. — Обремененные мешками, мы могли стать легкой добычей.

— Очень нужны меняющим обличья ваши сушеные персики и котелки, — проговорил Грэшим со своего стула. — Они — лесные создания, наполовину дикие. Предлагаю вам поразмыслить глубже над этой стычкой. Сомневаюсь, что вы повстречались случайно.

— Я тоже так думаю, — сказала Ни’лан. — Та волчица не походила на обычного грабителя.

Ответные слова принца заглушил шум во внутреннем дворе гостиницы — крики, топот копыт, пронзительное ржание и звон битой посуды.

— Прочь с дороги! — перекрыл гам громкий голос.

Мерик подбежал к распахнутому окну.

— Это Эр’рил!

— Я успокою вороного! — кричал воин равнин. — Привяжите остальных!

— Вы заплатите за мои горшки! — вмешался другой человек, и Джоак узнал владельца гостиницы.