Я заставляю свои ноги остановиться и оглядываю пейзаж. Мы находимся высоко в горах, вдалеке мерцают огни городов пустыни, а внизу извивается автострада. Прямые заостренные столбы с трехконечным лопастями, вращающимися наверху, выступают из земли ровными рядами. 

Ветряные мельницы. 

Ветряная электростанция перевала Сан Горгонио. 

Я проезжал мимо нее в мои редкие вылазки из этой удушающей долины, но никогда еще не бродил среди огромных турбин. В ночи эхом разносится звук ветра, натыкающегося на рассекающие воздух тяжелые лезвия. Красные огни, похожие на злобные глаза, светят c вершины каждой башни. Я позволяю моему взору рассредоточиться, в то время как лопасти ветряных мельниц вращаются круг за кругом. 

Скрип шагов позади меня напоминает о том, что я не один. 

– Так что я такое?
– не оборачиваясь, спрашиваю я. Я боюсь смотреть на Одри, когда она произносит слова, которые изменят мою жизнь навсегда. 

– Мы - сильфы. 

– Сильфы?
– это не тот ответ, который я ожидал. Я имею в виду, если уж мне приходится быть мифическим существом, то хотя бы тем, о котором я слышал.
– Что такое сильф, черт возьми? 

– Это то, что люди называют элементалем воздуха. 

– Элементаль воздуха? 

– Ты так и будешь повторять все за мной? 

Я поворачиваюсь к ней лицом. 

– Эм... Я перестану, когда ты скажешь что-нибудь, что имеет хоть какой-то смысл. 

– Как насчет этого? Ты - Странник Ветра. Мы управляем ветром. Мы -часть ветра. 

– Мы - часть ветра? 

Она скрипит зубами, и я осознаю, что снова за ней повторил. Мне все равно. 

– Как мы можем быть частью ветра? 

– Так же, как люди являются частью земли. Когда они умирают, то обращаются в прах. 

– А мы что, когда умираем, обращаемся в ветер? 

Тень проскальзывает по ее лицу даже при тусклом свете луны. 

– Да. 

Я трясу головой, готовый сказать ей, как нелепо это звучит. Но слова застревают в горле от воспоминания: две сплетенные фигуры, отдаленно напоминающие тела, но, по большей части - просто бесформенная, искривленная масса. Я не припомню, чтобы видел это лично, но в десять лет я, наконец, набрался храбрости, чтобы поискать в Google зернистые фотографии, в надежде, что они вызовут парочку потерянных воспоминаний.

– Так вот что случилось с моими родителями, поэтому их тела были неузнаваемы, когда их нашли, да?
– шепчу я. 

Одри смотрит вдаль. 

– Да, иногда это медленный процесс, но, в конце концов, ничего не остается, только воздух. 

Так мои настоящие родители тоже не были людьми. 

В этом есть смысл: если я - сильф, то, должно быть, и они тоже. 

Было бы не плохо, если бы они рассказали мне об этом. Эй, сынок, прими к сведению, ты - Странник Ветра. Хотя, может они и говорили, и я просто не помню. 

Я сглатываю и заставляю себя задать впрос, который мучил меня последние десять лет. Теперь до ответа - рукой подать, и мне немного страшно его услышать: 

– Что случилось с моими родителями в тот день, во время шторма? 

Одри делает медленный, глубокий вдох, прежде чем говорит: 

– Они были убиты. 

Убиты. 

Слово кажется холодным и чужим. Я всегда думал, что их смерть была случайностью. 

Я сжимаю кулаки: 

– Кто это сделал? 

У нее ледяной голос, когда она отвечает: 

– Его зовут Райден. 

Я запоминаю имя человека, который убил мою семью. И почти убил меня. 

– Почему он их убил? 

– Это... сложно объяснить. Есть вещи, которые ты еще не готов понять. Я расскажу тебе, когда придет время. 

Я открываю рот, чтобы возразить, но мои мысли уже разлетелись. Не уверен, что смогу справиться с долгими сложными объяснениями, особенно на такую болезненную тему. 

Я опускаюсь на землю, прислоняясь к основанию одной из ветряных мельниц. Мягкая вибрация пробегает по моей голубой футболке, и я ловлю себя на мысли, что если бы мог, то хотел бы отмотать назад последние несколько часов и вернуться к тому, чтобы снова быть обычным парнем со странной преследовательницей во снах и забытым прошлым. 

Как мне теперь возвращаться домой или видеться с друзьями, зная то, что я знаю? Как теперь снова стать нормальным? 

Назад дороги нет. Я чувствую себя разбитым. Но есть кое-что еще, что я должен узнать: 

– Почему я все еще жив? 

– Что? 

– День, когда моя семья погибла. Почему я выжил? 

– Мой...
– Одри замолкает, будто не может произнести слова.
– Мой отец спас тебя. 

– Твой отец? Но... 

– Что? 

– Я всегда думал, что это ты меня спасла.