— И в самом деле, — поддержал кавалериста Якир. — Дайте моему тезке лопату, пусть докажет…

Прошло немало времени, прежде чем бывший моряк, сильно вспотевший, вылез из ямы, не засыпав ее и на одну треть. Лопаты взяли Якир, Дубовой, Криворучко и еще три товарища. Спустя десять минут самый крупный из всех землекопов Криворучко поднялся, чтобы передохнуть. Тут его поддел Гайдук:

— Что, друг Микола? Это тебе не преженыця на сковородке, и чтоб все десять желтков были целые.

Шесть человек сумели засыпать яму только за полчаса. Сделан первый вывод: десяток таких ям может задержать продвижение мотоотряда на несколько часов.

— Ну что, тезка, убедился? — Якир положил руку на плечо Гайдуку. — Динамит и лопата плюс пристрелянный пулемет — серьезный враг вашему брату механизатору. Скажи откровенно, убедили мы тебя? А то ведь ты больше фуллеровец, чем сам Фуллер. У тебя, слыхал я, даже поговорка новая появилась?

— Да, — подтвердил Гайдук, — появилась. Говорили буду говорить: цвет нации — ее армия, цвет армии — ее мотомеханизированные войска, цвет мотомехвойск — танковый корпус товарища Борисенко!

— Люблю свирепых танкистов! — еще крепче сжал плечо земляка Якир под общий смех товарищей.

«Синие» свернули с дороги, пошли в обход через луга. Но и здесь их постигла неудача. Взметнувшиеся флажки обозначили серию гибельных для машин взрывов. А наспех окопавшиеся позади заграждений стрелки встретили мотопехоту дружным залпом, потом ринулись в штыковую атаку.

Надвинулась туча, полил дождь. Якир, мокрый с головы до ног, повел командиров к перелеску, через который лежал путь «синих». Там, сооружая завал, одни саперы мотопилами валили вековые деревья, другие — буравили могучие стволы, начиняя их динамитными зарядами.

Якир обратился к командиру Донбасской дивизии, еще хорошо помнившему взбучку командующего за дело с незаконно приобретенными патронами.

— Теперь вы понимаете, почему мы заставили вас помогать строителям азотнотукового комбината? Он дает не только удобрения для полей…

— Понимаю, товарищ командующий.

Дождь не прекращался. Командир 14-го корпуса Дубовой, став под густую сосну, снял с себя мокрые гимнастерку и рубаху, надел на голое тело принесенное адъютантом кожаное пальто. Якир бросил реплику:

— Что, Ваня, припекает? Ничего не поделаешь, такая наша судьба — день мокнем, ночь сохнем.

Сели в машины. Поехали в сторону «синих». С трудом переправились через завал, устроенный в одном из хуторов «красными» с помощью местных комсомольцев и пионеров. Мотоотряд рвался вперед, но уже не так прытко. Мешали не только сюрпризы — зоны заграждения. Дождь испортил дорогу. Снова ликовали противники моторизации, поклонники испытанных родов войск — пехоты и кавалерии.

«Красные» были сильны огнем, динамитом. «Синие»— бронемашинами, мотопехотой, пушками, перевозимыми на машинах. Командующий округом вместе с командирами корпусов и дивизий проверял, на что способны те и другие.

Учение длилось три дня. После отбоя где-то неподалеку от Гнивани Якир прямо в поле провел разбор учения. Все командиры, не ожидая напоминаний, по давно заведенному обычаю достали блокноты, карандаши, приготовились слушать.

— Товарищи, — начал командующий, — знаете ли вы, что такое настойчивость? Я расскажу вам об одном случае. В Харькове, рядом со штабом, чинили водопровод: трубы дали течь. Рабочие отрыли траншею, установили ручной насос, к вечеру откачали воду. А ночью разразился ливень. Траншею вновь залило. Воды стало еще больше. И снова: днем согнали воду, а ночью ливень. Так длилось целую неделю. Рабочие осушают траншею, а дождь ее заливает. И все же рабочие победили. Вот это и есть классический пример настойчивости! Так действовали на только что закончившемся учении «синие». Молодцы, только не совсем. То, что они упорно лезли вперед, похвально, но то, что они рвались в одном и том же месте, где их ждали, плохо. Они забыли закон боя: рвись вперед даже через самое трудное место, но лучше всего там, где тебя меньше всего ждут.

Иона Эммануилович сделал паузу, бросил взгляд в сторону командиров «синих»:

— Знаете, о чем я думал все эти три дня? О том, какая страшная вещь война. Покрутились мы тут всего три дня, а сколько бензина извели. Заграница дала бы за него целый прокатный стан. Да, мир — это накопление, война — расточительство! И все же, раз взялись за дело, то надо помнить: война есть война. У нее свои законы. Царская армия стояла триста лет, а рассыпалась в триста дней. Рухнул расшатанный большевиками один из ее основных устоев — связь офицера-дворянина с солдатом-мужиком. Дворяне звали солдат в чужие земли, а солдат требовал передела дворянской земли. Царское войско уже не было страшно врагу. Армия, которая не может повалить армию врага, не устоит, когда на нее навалятся. Не выдерживает натиска та армия, в которой мало двигаются, много спят, мало думают и много говорят, мало делают, но много грозят, любят приказывать, но не любят подчиняться, боятся выполнять свои хорошие решения и не опасаются выполнять дурных решений начальства, где командир сам хватается за все и нечего не дает делать своим подчиненным. Не может быть успеха и там, где старший начальник перекладывает всю тяжесть боевого дела на рядовых работяг, считает себя гением, а врага — кретином. Английский теоретик Лиддел Гарт говорит, что успеха надо добиваться не сражением, а движением. А я скажу: успеха можно добиться и движением, и сражением, а главное — сокрушением. Бой ведут все — от звена до стрелкового корпуса. Операцию ведет армия. Удачный бой делает вас хозяином пункта, удачная операция — хозяином пространства. Но операция складывается из отдельных боев, как стрелковый взвод из отдельных красноармейцев. Значит, надо добиваться, чтобы об успехе операции думали все — от красноармейца до командующего. И еще запомните раз и навсегда: в прежних войнах победитель довольствовался отвоеванной землей, в теперешних — если противнику удастся победить нас — вместе с нашим добром ему понадобятся и наши головы. Незадолго до учения прочел я несколько книг и вам советую прочесть их: это «Реформация войны» Фуллера, «Человек в битве будущего» Зольдана и «Мысль солдата» фон Секта. Среди вас, безусловно, есть и будущие Чапаевы, и будущие Кутузовы, и будущие Егоровы. Вот вам и полезно знать, что пишут наши завтрашние враги. И еще прочтите в журнале «Война и революция», в пятом и шестом номерах, интересную статью профессора Военной академии Исерсона «Эволюция военного искусства». Это пригодится всем вам для еще лучшей подготовки к очередному учению.

Потом Якир говорил об ошибках, допущенных некоторыми командирами в процессе учения, всесторонне анализировал успехи и неудачи.

После разбора, не передохнув, Иона Эммануилович уехал в Гнивань. Там, в клубе карьероуправления, его ждали руководители ряда районов Подолии и Волыни, строители укреплений и инженеры-дорожники.

Не так давно профессор Военной академии Свечин, бывший царский генштабист, доказывал, что состояние транспорта не позволит в нужное время подбросить к границе отмобилизованные дивизии. Он ратовал за то, чтобы с началом военных действий советские войска с боями отходили от границы к Днепру. Это, по его мнению, даст возможность спокойно отмобилизовать армию, а потом с линии Днепра перейти в сокрушительное наступление.