Кейтлин вздохнула с облегчением и направилась вместе с девушкой к громадным дверям.

— Большое вам спасибо. Я не очень разбираюсь, куда нужно идти; дом такой огромный.

— И красивый. Вот погодите, когда вы увидите спальни! Они все оформлены в таких очаровательных тонах. Моя — изумрудно — зелёного цвета с бронзовыми кистями на шторах и подвесками на кровати — ну, вам стоит самой на это полюбоваться. Лорд Дервиштон рассказывал мне, что у каждой спальни есть своя собственная туалетная комната, что просто поразительно.

Они почти достигли двери, когда она открылась, и вошёл высокий темноволосый мужчина. Его лицо было суровым и чувственным, его губы изогнуты, глаза того зелёного цвета, какими бывают мшистые камни в холодной как лёд реке.

Кейтлин знала это лицо — оно уже три месяца населяло её сны и её сожаления.

— Александр МакЛин, — прошептала она, и её голос потонул в приветствиях герцогини и её спутников.

МакЛин улыбнулся группе, но на пути к ним его взгляд метнулся в сторону Кейтлин и встретился с её взглядом. Жар, возбуждающий и рвущий на части, пронзил её, и в ту же секунду она вспомнила каждый украденный поцелуй, каждое сладострастное прикосновение, каждый запретный момент, проведённый ими вместе в течение тех прекрасных трёх недель, перед тем, как его высокомерность и её порывистая гордость чуть не привели её семью к краху.

Её тело моментально ощутило глубокое, приятное волнение. Чёрт возьми, я должна быть выше этого!

Он пристально вгляделся, но только на мгновенье, а затем — как будто она ничего не значила — он двинулся дальше по комнате в сторону группы.

— Как грубо! — фыркнула мисс Огилви. — Он никому из нас ни слова не сказал.

Но нет, сказал. Своим холодным, бесстрастным видом он дал понять Кейтлин, что если на неё его присутствие ещё могло произвести эффект, то он по отношению к ней абсолютно ничего не почувствовал.

Она не могла от него оторваться, пока он шёл по толстому ковру. Он был одет в пошитый на заказ наряд для верховой езды, чёрные сапоги блестели, а превосходно сшитый жакет обрисовывал мощную мускулатуру.

Мисс Огилви склонилась ближе к Кейтлин.

— Каким бы грубым он ни был, должна признать, что лэрд МакЛин волнующе красивый мужчина.

Она и половины не знает.

Мисс Огилви разглядывала профиль МакЛина, пока он разговаривал с герцогиней.

— Единственная причина, по которой мой отец хотел, чтобы я побывала на приёме у герцогини, — он надеялся, что я смогу привлечь внимание лорда МакЛина.

— У вас получилось?

— Если честно, нет. Он так занят разглядыванием… — Мисс Огилви покраснела, и бросила извиняющийся взгляд на Кейтлин. — Мне не следует сплетничать.

Нет, пожалуйста! Прошу вас, посплетничайте ещё! Но выразительные губы мисс Огилви сомкнулись в решительную линию, и когда она снова заговорила, речь шла уже о чудесных ужинах и о том, что она раньше никогда не пробовала черепахового супа и надеется, что его подадут снова.

Кейтлин слушала вполуха, её взор снова притянул к себе МакЛин, который теперь разговаривал с лордом Дервиштоном. Странно, но МакЛин не выглядел удивлённым при виде неё. Возможно, герцогиня упомянула о её приглашении. А может…

— Вам не кажется, — произнесла тихо мисс Огилви, — что лэрд МакЛин похож на лорда Байрона?

— Должно быть, вы не встречали лорда Байрона.

— Нет, но я видела картину, и он кажется мрачным и опасным и… — мисс Огилви содрогнулась.

Кейтлин выдавила улыбку:

— Байрон — жирный белый червяк, который влюблён в собственную слизь.

Глаза мисс Огилви округлились, потом она глупо захихикала:

— Правда?

— Я встречалась с ним несколько раз во время своего короткого визита в Лондон, и если честно, он порядком толст и бледен, и шепелявит при разговоре.

— Шепелявит? — сказала мисс Огилви возмущённым тоном. — Это совсем не похоже на то, каким я его себе представляла. Кэро Лэмб, наверное, сошёл с ума, распространяясь о нём в такой манере.

— Они оба безумны. И невоспитанны. И вульгарны. И оба сотканы из грязи, если можно так сказать.

Губы мисс Огилви задрожали:

— Вы очень откровенны.

— О, простите, я…

— Нет — нет! Я нахожу это весьма занятным. Пожалуйста, не сдерживайте свой язычок из — за меня. Я здесь уже неделю, и, похоже, это самое открытое высказывание, какое я тут только слышала.

— Это и мой дар, и моё проклятие, — улыбнулась Кейтлин. — Будет таким облегчением — возможность высказать свои мысли хотя бы одному человеку. — Поверх плеча мисс Огилви Кейтлин заметила, что МакЛин оставил лорда Дервиштона и снова разговаривал с герцогиней.

Рыжеволосая красавица протянула МакЛину томную руку для поцелуя. Он склонился к ней, его тёмные волосы упали ему на лоб, а сам он улыбался хозяйке дома.

От этой картины у Кейтлин подвело живот. Этот мужчина был ходячей угрозой для женского самочувствия.