Шрифт:
Не лгала — этажом выше на одной из ступеней красовалось темное пятно, препротивно пахнущее мочой. На четвертом сиротливо стояло ведро с плавающей в нем тряпкой. А на площадке пятого этажа пол оказался усыпан виноградинками.
Наступив на одну из них, Растан недовольно скривился и удивленно уставился на девчушку: увидев его реакцию, она виновато покраснела.
«О как! — мысленно восхитился монах. — Значит, ее вина…»
Тем временем Савари, вслушивавшийся в тишину за дверью, удовлетворенно мотнул головой, повернулся к служанке и еле слышно шепнул:
— Ну, и куда дальше?
Девчушка задумчиво посмотрела на Шершня и… показала взглядом вниз!
— Ниже? — взбеленился «каменщик».
«НЕТ!!!» — замотала она головой. И снова показала вниз.
Оказалось, что на свою ногу. Которой пыталась нарисовать схему коридоров…
«Прямо до второй развилки. Потом — одесную. Там будет что-то вроде ступенек. За ними — снова одесную, а там то ли вторая, то ли третья дверь ошую…» — перевел ее объяснения Шершень. Потом почесал затылок и спросил:
— А где дежурят часовые?
Ножка начала топать практически без остановок!
— То есть чуть ли не у каждого поворота? — нахмурился Савари.
Девушка кивнула.
— По-другому пройти можно?
«Угу… Если пойдете за мной…» — ожесточенно вертя головой, объяснила она.
— Пойдем. Но сначала ты расскажешь, куда и как. Только без глупостей, — прижав метательный нож к ее тоненькой шейке, выдохнул Растан.
Та кивнула. Но уже без особого ужаса в глазах — видимо, сообразив, что без ее помощи им до Рендалла не добраться.
Избавившись от кляпа, девчушка подвигала нижней челюстью, облизнула губы и хрипло прошептала:
— По коридорам вам не пройти: на этом этаже слишком много воинов. А если зайти в бельевую, выбраться в окно и пройти по карнизу, то можно дойти до кабинета его светлости. Ночью там никого не бывает. От кабинета можно пройти до опочивальни покойной графини Шаррины. Из нее через анфиладу комнат — до комнаты для пения, там — снова выбраться на карниз…
Чем дольше Растан вслушивался в ее слова, тем меньше ему хотелось пробираться к покоям Первого министра короля Неддара по указанному маршруту. И не потому, что он казался надуманным — с этим вроде бы все было в порядке, — просто в хитросплетении коридоров и анфилад, созданном кем-то из предков графа Грасса, мог сломить ногу сам Двуликий. А Шершню и другим братьям во Свете требовалось не только дойти, но и вернуться…
«Теперь понятно, почему она успокоилась, — подумал он. — Сообразила, что будет нужна и после того, как…»
Тем временем девчушка закончила рассказ и покорно открыла рот.
Вставив в него кляп и зачем-то похлопав ее по щеке, Шершень кивнул Савари, вытер вспотевшую ладонь о шоссы, поудобнее перехватил нож и скользнул в открывшуюся дверь.
Бельевая оказалась пустой — стопки простыней и пододеяльников, которые должны были лежать на многочисленных полках, исчезли в неизвестном направлении. А на их месте валялись плотницкие инструменты, гвозди и тому подобная дребедень. Очередной раз вспомнив, что в особняке вовсю идет ремонт, а значит, в нем, кроме домочадцев и воинов, живут еще и рабочие, Растан подошел к окну, осторожно отворил створку и выглянул наружу.
«Высоковато. Если что — не спрыгнешь. Зато стена — темная, и на ее фоне нас не увидят. Да и карниз широкий — по такому пройдет даже ребенок. Пройдет. Но идти всем сразу — глупо. Надо послать кого-нибудь одного…»
Повернувшись к братьям во Свете, он ткнул пальцем в Коттера и приказал:
— Слива? Иди-ка, проверь…
Тот кивнул, взобрался на подоконник и исчез. Минуты на полторы. А потом вернулся и доложил:
— Никого… Можно идти…
— Тогда ты первый, за тобой Савари, Кох с девкой, Мотня, Яго и я…
Выбравшись на карниз, Шершень посмотрел на небо и поморщился: Двуликий, почуявший появление Вседержителя, решил поинтересоваться тем, что происходит в его [13] ночи, и приказал Уне окинуть взглядом улицы Аверона. Та послушно выглянула из облаков и засияла, как маленькое, но злое солнышко.
С ненавистью посмотрев на ее ухмыляющийся лик, Растан мысленно помянул Бога-Отступника самыми нехорошими словами, на ощупь добрался до нужного окна и забрался на подоконник. Белые пятна, плавающие перед глазами, никак не хотели исчезать, поэтому он несколько раз моргнул, шагнул в темноту и… ослеп от страшного удара в лицо.
13
В этом мире верят, что время Двуликого — ночь. А Дейр и Уна — его слуги…
— А вот и последний… — донеслось до него сквозь пелену наползающего небытия.
— Замечательно! Связать — и к остальным…
Глава 2
Баронесса Мэйнария д’Атерн
Покои для сумасшедших выглядели немногим лучше, чем камера в темнице нашего родового замка: голые стены, покрытые бурыми пятнами, исцарапанный каменный пол, который в последний раз подметали еще во время правления Шаграта Первого, обшарпанная кровать без балдахина, перекошенный колченогий стол, изрезанный ножами табурет и ночная ваза. К моему удивлению, оказавшаяся чистой.